Вернуться к списку публикаций
увеличить/уменьшить шрифт
 
Все права на данную публикацию принадлежат автору. Любое воспроизведение, перепечатка, копирование, ввод в компьютерную память или иные подобные системы распространения и иные действия в отношении данной публикации полностью или частично производятся только с разрешения автора, за исключением случаев цитирования в объёме, оправданном целью цитирования, или иных способов использования, допускаемых применимым законодательством. Любое разрешённое использование допускается с обязательным указанием названия публикации, её автора и адреса публикации в Интернете. Запросы на приобретение или частичное воспроизведение данной публикации присылайте на адрес электронной почты: .

Владимир Мартыненко, доктор политических наук, профессор

Теоретическое переосмысление основ социального государства

Текст выступления в рамках ежегодных Румянцевских чтений на пленарном заседании Международной научно-практической конференции «Экономика, государство и общество в XXI веке», Москва, 24 апреля 2007 г., Российский государственный торгово-экономический университет.

Добрый день, уважаемые коллеги!

Прежде всего, разрешите передать участникам пленарного заседания Международной научно-практической конференции «Экономика, государство и общество в XXI веке» добрые слова приветствия от  директора Института социально-политических исследований РАН академика Геннадия Васильевича Осипова. Он выражает уверенность, что Ваш, ставший уже традиционным форум, собирающий видных ученых, деятелей культуры и политиков из многих стран мира для того, чтобы рассмотреть широкий круг вопросов, связанных с решением проблем устойчивого развития России, повышения качества и уровня жизни наших людей, получит широкий общественный резонанс. Он также надеется, что Ваши рекомендации будут востребованы в практической деятельности нашего государства и представителей гражданского общества.

Приветствуя от своего имени участников сегодняшнего пленарного заседания и желая всем нам успешной плодотворной работы, не могу, однако, не отметить достаточно тревожный факт для современного состояния гуманитарных наук. Он заключается в наличии острого дефицита концептуальных прорывов теоретического видения социального мира. В течение последних десяти лет с высоких политических трибун и со страниц различного рода изданий, посвященных проблемам социально-экономического и политического развития России, неоднократно говорилось о поиске национальной идеи и определении национальных приоритетов. Много критических замечаний было высказано в отношении осуществлявшихся правительством России псевдо-либеральных реформ, о негативных последствиях, связанных с проведением грабительской приватизации, с коррупцией и нечистоплотностью государственных чиновников. Сегодня нет недостатка в рассуждениях о важности срочного «врачевания» указанных явлений, как и о необходимости «снятия» российской экономики с «нефтяной иглы» и ее диверсификации, об обеспечении научно-технического прогресса, расширении малого предпринимательства, повышении социальной составляющей в деятельности государства и российского бизнеса. Однако, к сожалению, «воз и ныне там».

Не существует, конечно, «волшебных палочек», с помощью которых можно было бы быстро и безболезненно изменить нашу экономику и всю нашу жизнь к лучшему. Но проблема в том, что с момента провозглашения так называемого российского социального государства и до настоящего времени наблюдается практически полное отсутствие понимания (как во властных структурах, так и в обществе в целом) фундаментальных условий и процедур, необходимых для обеспечения поступательного, сбалансированного и эффективного социально-экономического развития. По-существу, мы имеем все тот же набор популистских и «идеологически выдержанных» социальных рецептов. Так, одна часть политиков, экономистов и социологов, вырядившись в тогу либерализма, повторяют давно зазубренный (но не обязательно понятый) урок о том, что все решит рынок и частная собственность. Другие, облачившись в мантию сторонников социальной справедливости, аналогичным образом рассуждают о необходимости активного государственного вмешательства и расширении государственной собственности. При этом понятия «рынок» и «государство» наделяются какими-то мифическими божественными или дьявольскими свойствами в зависимости от угла зрения или занятой позиции в этом давно замшелом идеологическом споре так называемых индивидуалистов и коллективистов. Между тем, по сути, обе точки зрения представляют собой две стороны одной и той же старой монеты. Характерно, что многие представители так называемого коллективистского крыла вполне убедительно критикуют и обвиняют правительство в антиобщественной деятельности, в том, что именно государство несет основную вину за проведение незаконной приватизации, продажу национальных интересов и т.д. Но одновременно они же выступают за расширение роли и возможности государства, то есть за предоставление государственным чиновникам дополнительных или неограниченных полномочий, предлагая таким образом лечить подобное подобным, что, как правило, приводит к трудно излечимым последствиям. Конечным пунктом такого коллективистского лечения может быть восстановление высшей и наиболее извращенной формы индивидуализма в виде тоталитарной и авторитарной власти, основанной на полицейских методах хозяйствования и все подавляющих корыстных интересах бюрократии.

Не менее печальным результатом может закончиться и приверженность, на первый взгляд, к радикально противоположным идеям, которые составляют основу вульгарного либерализма. Дело в том, что его сторонники странным образом не замечают монополистических устремлений крупного бизнеса, его заинтересованности в укреплении своего положения с помощью государственной власти. Более того, рассуждая о необходимости ограничения государственных расходов и социальных программ, псевдо либералы одновременно выступают за сохранение за государством монополии на денежную эмиссию. При этом не учитывается тот факт, что государственное регулирование денежной массы всегда являлось грубым вмешательством в деятельность свободного рынка. Когда государственная власть определяет размеры и структуру денежной эмиссии, то это означает, что она воздействуют на всю экономическую жизнь общества и его отдельных членов, получая контроль над направлениями деятельности индивидов. Такая ситуация, если ее вовремя не скорректировать, также с неизбежностью направляет движение общества к очередной остановке в тоталитарном государстве.

Нерешенность теоретических проблем всегда оставляет возможность возрождения популистских проектов решения сложных социальных задач самым примитивным и разрушительным для общества и индивида образом. Например, рассматривая нерешенные проблемы, сопровождающие функционирование денег (инфляция, коррупция, роскошь, нищета и т.д.), достаточно легко впасть в заблуждение и прийти к выводу о том, что все проблемы будут решены в случае ликвидации денег. При этом, естественно, не замечается, что на самом деле проблемы эти обусловлены не деньгами, а возможностью злоупотреблять правом и властью. Такие злоупотребления всегда сопутствуют образованию различных монополистических образований, к которым, кстати, относится и любое государство. Но устранить злоупотребления правом посредством уничтожения самого права (одним из инструментов реализации которого являются деньги) просто невозможно. Тот, кто ясно понимает на теоретическом уровне, как функционирует общество, даже не будет рассматривать вопрос о ликвидации социально неустранимого. Вместо этого он будет стремиться найти механизмы, позволяющие избежать или нейтрализовать негативные побочные эффекты. В частности, как противодействовать монополистическим устремлениям отдельных лиц и социальных групп? Как модифицировать социальную систему в направлении обеспечения наиболее полного развитие материальных, физических и духовных способностей индивидов? Поэтому для социально ответственных политиков, экономистов и социологов основной задачей должна стать выработка реальных механизмов противодействия любым возможным злоупотреблениям права и власти, вопросы адекватного и надежного разделения властных полномочий между ее различными ветвями.

С нашей точки зрения, решение указанной проблемы невозможно без понимания необходимости и условий разделения политической и денежной власти. Правда, такое понимание требует кардинального изменения распространенных взглядов на саму природу и эволюцию власти и денег. Дело в том, что приходится констатировать наличие почти необъяснимого и невероятного социального явления. Деньги, которые с незапамятных времен пронизывают практических все аспекты человеческой жизни, во многом определяют характер и направления социальной деятельности людей продолжают пребывать в условиях сохраняющейся неопределенности наших представлений о них. Эти представления не только характеризуют наличие теоретической неразберихи в понимании сущности и функций денег, а также диалектики изменения денежных форм, но несут в себе большой разрушительный потенциал, поскольку способствуют формированию нерациональных социальных и государственных институтов. Последние, в свою очередь, оказывают обратное негативное воздействие на состояние, развитие и условия социальной жизни, заставляют общество идти разрушительным путем постоянно повторяющихся проб и ошибок, наступая на одни и те же грабли социально-политических проблем.

В этой связи хотелось бы обратить особое внимание на острейшую необходимость существенной корректировки сложившихся в обществе представлений о методах и целях денежной политики, о роли и значении банковских систем. Указанная корректировка требуется для лучшего понимания обстоятельств, определяющих условия обеспечения процесса поступательного социального развития, силу и слабость гражданского общества, преимущества и недостатки демократических процедур и рыночных механизмов; для выявления явных и скрытых тенденций к тоталитаризму власти (как на национальном, так и международном уровне).

К сожалению, у большинства из нас глубоко укоренилось мифологизированное представление о деньгах как о каком-то особом сверхъестественном товаре или субстанции. У целого ряда «теоретиков», одновременно упрощающих и камуфлирующих проблему денег, не замечая принципиальное различие между сущностью и формой денег, деньги по-прежнему ассоциируются исключительно с золотом, которое то ли с божьей помощью, то ли с помощью дьявола победило все остальные товары, претендовавшие на выполнение денежных функций. Мощным отголоском этих иллюзий, объединенных понятием «золотой фетишизм», в головах нынешних представителей денежных властей в России является представление о том, что эмиссия денег центральным банком должна обеспечиваться какими-то другими «настоящими деньгами», а не сама обеспечивать развитие кредитных отношений в необходимых для экономики объемах. Сегодня, правда, золотой фетишизм у нас плавно перешел в валютный. Такая трансформация, по сути, означающая превращение рублей в суррогат иностранной валюты для внутреннего пользования, привнесла дополнительное негативное воздействие для развития российского общества. Она также формирует ситуацию, при которой о реальной независимости и суверенитете государства можно говорить лишь с натяжкой. Отсюда, кстати, вытекает и эмоционально-клиническое представление о сегодняшней расстановке сил в геополитике, а также о мнимых и реальных угрозах.

Не случайно, что в этих условиях проблема инфляции часто постулируется в виде какого-то непонятного разгула неведомой стихии. В качестве инструмента борьбы с ней правительство вместе с центральным банком обосновывают формирование гигантских валютных резервов и Стабилизационного фонда. При этом логика их рассуждения (от себя заметим — инфицированная эпидемией бурного ликования и самолюбования) примерно следующая: «Мы получаем очень много иностранной валюты, но внутри страны мы используем рубли. Банк России приобретает валюту за выпускаемые им рубли, что ведет к тому, что объем денежной массы в рублях превышает внутренние потребности российской экономики в деньгах, а значит — к инфляции. Поэтому правительство, собирая налоги в рублях, должно их изымать из экономики, покупать ни них иностранную валюту и размещать ее на счетах в иностранных банках и в долговые обязательства (ценные бумаги) иностранных государств». По их мнению, тем самым правительство стимулирует экономический рост в России и дает возможность коммерческим банкам представлять кредиты по более низкой процентной ставке. Вместе с тем одновременно представители правительства и Банка России заявляют, что наша экономика страдает от недобросовестных коммерсантов, которые вывозят из страны капитал. Иными словами — поступают так же, как это делает правительство и Банк России. В таких рассуждениях и утверждениях наших политиков и экономистов трудно заметить наличие какой-либо логики или реального понимания имеющихся проблем, если, конечно, не предположить наличие у них заинтересованности в сознательном запутывании дела и промывании мозгов нашим гражданам.

Не способствуют пониманию проблемы денег и популистские рекламные лозунги типа: «деньги должны работать», «деньги можно закапывать или вкладывать«, представляющие собой закамуфлированную «сказку» о чудесных последствиях выращивания денежного дерева на поле чудес в стране дураков. Заметим, что, используя подобные лозунги, властью обосновывалось внедрение пенсионной реформы с обещаниями чуда от приносящей доход накопительной части пенсии. Объяснялось, что благодаря внедрению накопительной пенсии якобы будет преодолена проблема содержания все возрастающего числа пенсионеров для будущего поколения работающих россиян. По сути, было заявлено, что, если не произвести реформу пенсионной системы, пропорция между работающей частью населения и пенсионерами в России станет такой, что доходов работающего населения (которые отражают объем производимых ими товаров и услуг) не хватит для того, чтобы обеспечить прожиточный минимум для будущего поколения пенсионеров. Поэтому правительство об этих будущих пенсионерах, которые в настоящее время находятся в самом продуктивном возрасте, хочет позаботиться, направив часть производимых ими обязательных пенсионных отчислений в накопительную часть. Последняя должна вкладываться в приносящие доход ценные бумаги (прежде всего, государственные). По логике правительства получается, что купленные за счет пенсионных накоплений ценные бумаги (а не будущие поколения работоспособных россиян) будут каким-то образом создавать для пенсионеров необходимые им товары и услуги. Тот факт, что основой возможных дополнительных доходов могут являться не сами по себе пенсионные (как впрочем, и любые) накопления, а то, насколько эффективно и продуктивно они будут использованы в качестве кредита теми, кому они сегодня предоставлены, просто замалчивается или не учитывается. Закрываются глаза и на тот факт, что в любом случае уровень благосостояния пенсионеров всегда будет зависеть от фактического объема товаров и услуг, который сможет быть обеспечен будущим поколением работоспособного населения.

Возможные результаты деятельности будущего поколения, конечно, закладываются сегодня и во многом определяются тем, насколько эффективно мы смогли использовать весь социально-экономический, научно-технический и культурный потенциал нашего общества. И в этом смысле рациональная организация денежно-кредитных отношений, формирование адекватной банковской и финансовой структуры, общей системы социального страхования действительно имеют исключительное значение. Но сами по себе пенсионные накопления к решению этой проблемы не имеют непосредственного отношения. Если пенсионные накопления сегодня будут вложены в государственные ценные бумаги, то есть предоставлены в кредит правительству, которое в свою очередь, направит их, например, на реализацию каких-нибудь очередных проектов переброски рек, строительство новых финансовых пирамид, или на льготное кредитование иностранных государств, то ни на какие доходы от пенсионных накоплений рассчитывать не придется. От подобного использования денежных средств можно ожидать лишь сокращения возможностей для обеспечения достойной жизни как нынешних, так и будущих пенсионеров.

Для того, чтобы было более понятно о чем идет речь, в качестве справки позвольте привести следующие данные. Валютные резервы Банка России вместе со Стабилизационным фондом, размеры, которых превысили отметку в 400 миллиардов долларов США, вложены в долговые обязательства США и ведущих европейских стран, являясь, кстати, хорошим подспорьем для финансирования их военных затрат. Они, между прочим, покрывают практически все затраты США и Великобритании на содержащие профессиональной армии. Тем временем, в самой России переход к профессиональной армии постоянно откладывается якобы по причине финансовых затруднений. Заметим также, что размеры средств, направляемых уже в течение нескольких лет российским правительством и Центральным банком на такое льготное кредитования западных государств, примерно соответствуют (в сопоставимых ценах) общей сумме репарационных платежей, возложенных на Германию по итогам первой мировой войны. Напомним, что в соответствии с Версальским договором первоначально (в 1921 г.) репарационные платежи были установлены для Германии в размере 32 миллиардов долларов США, что равняется примерно 395 миллиардов долларов США в современных ценах. В 1929 году они были снижены до 26,35 миллиардов долларов США, составив приблизительно 324 миллиардов долларов США в сегодняшних ценах. Причем погашение этой суммы, которая практически всеми экспертами признавалась исключительно высокой и непомерно обременительной для страны (в конечном итоге она была фактически «прощена» национал-социалистической Германии), планировалось растянуть до 1989 года. Хотя сами валютные резервы ЦБ РФ и Стабилизационный фонд правительства нельзя назвать репарационными платежами, но разница (порядка 7-10%) между процентами, которые Россия получает по предоставленным и платит по полученным кредитам, очень сильно их напоминает. С учетом изложенных фактов возникает резонный вопрос о том, а на какое государство работают наше правительство и Банк России?

Возвращаясь к проблеме инфляции, заметим, что она происходит потому, что в обществе грубо деформируется баланс прав и обязанностей, в том числе, между кредиторами и должниками, потребителями и производителями товаров и услуг. Только при этих условиях увеличение денежной массы способствует ее обесценению. Это обесценение, кстати, может проявляться как в явной форме — в росте цен на все товары и услуги, по динамике которых принято оценивать инфляцию, так и в скрытой форме — в виде падения производства пользующихся спросом товаров и услуг, в появлении их дефицита. К срытой форме обесценения денег относится также неудовлетворительное использование имеющегося экономического и научно-технического потенциала общества, расширение объемов натурального производства и обмена и т.п. Скрытая форма обесценения денег характерна для ситуаций, когда государство начинает под видом борьбы с инфляцией в административном порядке регулировать еще цены на различные товары и услуги, а также прибегает к мерам по общему ограничению денег и кредита. Как правило, эти меры сопровождаются сохранением размеров денежных выплат тем, кто своей деятельностью не способствует, а препятствует экономическому развитию (включая различного рода монополистические образования и бюрократический аппарат самого государства). В таких случаях мы одновременно можем наблюдать экономический спад, сокращение денежной массы и инфляцию. Как известно, лекарствами, которые не лечат, лечат болезнь, которую не хотят вылечить.

Основной причиной инфляции в России было и остается невыполнение или неудовлетворительное выполнение государством возложенных на него функций притом, что оно регулярно с помощью налогов, сборов, а также нелегальных методов коррупционного порядка получает и расходует денежные средства на содержание своего бюрократического и карательного аппарата. В этих условиях борьба с инфляцией путем общего сокращения объемов денежных средств лишь ограничивает производственные возможности и экономические стимулы, препятствует формированию условий для преодоления образовавшихся структурных диспропорций.

Деньги, как впрочем, и власть, и в их «первородном» и естественно-легитимном значении можно рассматривать в качестве производной от кредитных отношений, что в последующем, правда, было деформировано и скрыто за грудой наносных идеологических насаждений, возведенных различными властными структурами. Не следует забывать, что существование и развития человеческого общества невозможно без наличия той или иной формы кредитных отношений, когда одни члены общества вносят больший вклад в создание материальных и духовных благ, чем получают или могут получить в тот или иной конкретный период времени от других его участников. Взамен указанные члены общества наделяются особыми правами и привилегиями, включая возможное право на получение тех или иных услуг от остальных членов общества в будущем. Именно благодаря своему особому вкладу в жизнеобеспечение и существование племени или рода появлялись соответствующие вожди и старейшины, формировалось некое подобие государственной власти. При этом особенностью человеческого общества, которая во много определила выход его из первобытного полу животного состояния, можно считать появление кредитных отношений, которые стали возникать между относительно самостоятельными производителями товаров и услуг. Именно для фиксации прав кредиторов в рамках указанных отношений (а не для простого товарообмена) и потребовалось появление денег, форма которых изменялась вместе с развитием цивилизации.

Отличительное внутреннее свойство денег заключается в том, что они могут эффективно функционировать только в обществе, где действуют свободные экономические субъекты, которые добровольно (а не по принуждению власти или насилия) вступают друг с другом в кредитные отношения, согласовывают свои интересы, а также права и обязанности. При возникновении принудительного производства и обмена результатами человеческой деятельности с помощью власти и насилия деньги обесцениваются и перестают функционировать.

Деньги, являясь основным механизмом горизонтальной взаимосвязи членов гражданского общества, и государство как политическая организация со своей властной вертикалью в определенном смысле являются и должны быть антагонистами. Вместе с тем их самостоятельное существование (одновременно и взаимодополняющее, и ограничивающее возможные злоупотребления друг друга) можно считать залогом социально-экономического развития и общественной стабильности. Проблема, правда, в том, что представители государства, обладая монопольным правом на насилие, т.е. на организацию отношений, которые никак нельзя отнести к сфере добровольных и равноправных, склонны пренебрегать своей ответственностью перед обществом и злоупотреблять своими правами. В этом случае власть старается монополизировать денежную эмиссию и подчинить себе сферу денежно-кредитных отношений — как основу существования независимых от власти прав и свобод граждан. Аналогичным образом и те, кто добился своих прав, зафиксированных с помощью денег, в процессе естественной и свободной конкурентной борьбы в рамках рыночных отношений, могут быть заинтересованы в сохранении своих позиций за счет устранения этих рыночных отношений с помощью насилия, основанного на государственной власти, в получении монопольных прав и привилегий. Если и те, и другие заходят в этом своем порыве слишком далеко, то уничтожается сама основа для функционирования денег — добровольные, равноправные отношения между независимыми социальными субъектами, как и относительная независимость (свобода) членов общества от государства. Результатом является задавленное гражданское общество и возникновение тоталитарного государства. Последнее в конечном итоге начинает противоречить интересам социальных структур и социальных субъектов его образующих, что ведет к его распаду, также сопровождающемуся исключительно болезненными для общества явлениями. Все это говорит о том, что государство, хотя ему, бесспорно, может и должна принадлежать весомая роль в обеспечении условий денежного обращения, никогда не являлось и не может рассматриваться в качестве источника денег для экономики.

Разные страны в различное время неоднократно убеждались в этом. Когда денежная власть оказывалась в тех же руках, что и политическая, она переставала служить противовесом различным злоупотреблениям властью и правом. Одновременно деформировалось социальное значение и нарушались самостоятельные социальные функции политической и денежной власти.

К сожалению, представителями российского научного сообщества комплексной и одновременно детальной проработке этих проблем уделялось недостаточное внимание. Многие вопросы, касающиеся анализа взаимоотношений коммерческих банков с Центральным банком и правительством, конкретных методов регулирования Банком России банковского сектора, исследования их взаимозависимости с изменениями социально-экономической и социально политической обстановки в стране до сих пор остаются за скобками теоретических и практических интересов российских социологов. Экономисты же недооценивают социально-правовую природу денег и кредитных отношений. В результате в России остается далеко не до конца осознанная острейшая социальная проблема, связанная с формированием полноценных национальных денег и банковской системы в целом. С нашей точки зрения, ее решение следовало бы выделить в качестве приоритетного национального проекта, без реализации которого все остальные правительственные программы, не дадут ожидаемого результата. Нужна разработка кардинально иного подхода к самой проблеме формирования денежной массы, которой позволил бы изменить направления развития национальной банковской системы, цели и функции коммерческих банков, регулирование и надзор за их деятельностью; способствовал бы реальной активизации внутри страны кредитных отношений. В противном случае российская экономика не будет снята с «нефтяной иглы» и социально-экономический потенциал России не будет в полной мере реализован.

Не хотелось бы, конечно, заканчивать свое выступление на пессимистической ноте, но не могу не подчеркнуть, что без изменения механизма денежной эмиссии в направлении формирования полноценных национальных денег наше государство и общество в целом будут ощущать усиливающееся давление в сторону дезинтеграции.

Спасибо за внимание. Еще раз примите искреннее пожелания успеха в работе сегодняшнего пленарного заседания.

Владимир Мартыненко. Теоретическое переосмысление основ социального государства