Государство и гражданское общество — дихотомия или единство?*


В. В. МАРТЫНЕНКО


В ста­тье рас­кры­ва­ют­ся внут­рен­ние про­ти­во­ре­чия со­вре­мен­ных кон­цеп­ций граж­дан­ско­го об­ще­ства, их по­ли­ти­че­ский и идео­ло­ги­че­ский под­текст и со­ци­аль­ное зна­че­ние. Недостатки и не­адек­ват­ность ука­зан­ных кон­цеп­ций рас­смат­ри­ва­ют­ся с уче­том вы­яв­ле­ния пу­тей по­вы­ше­ния со­ци­аль­ной от­вет­ствен­но­сти по­ли­ти­че­ской вла­сти, а так­же пе­ре­осмыс­ле­ния тео­ре­ти­че­ско­го на­сле­дия и взгля­дов ве­ду­щих пред­ста­ви­те­лей по­ли­ти­че­ской фи­ло­со­фии на го­су­дар­ство и граж­дан­ское об­ще­ство. Обосновывается не­об­хо­ди­мость из­ме­не­ния смыс­ло­во­го со­дер­жа­ния, ра­кур­са зре­ния и кри­те­ри­ев, ис­поль­зу­е­мых для оцен­ки функ­ци­о­ни­ро­ва­ния го­су­дар­ства и граж­дан­ско­го общества.

The article offers a critical analysis and reveals internal contradictions of the modern concepts and interpretations of civil society taking account of the political and ideological factors exerting infl uence on their evolution and social signifi cance. The defi ciencies and inadequacy of these concepts are considered along with the reassessment of theoretical heritage left by the leading political philosophers and their views on state and civil society and in the context of the needs and aspirations to enhance social responsibility of government. It proves and justifi es the necessity for changing the semantic content, present-day outlook and criteria used to assess the role and functioning of the state and civil society.


ключевые слова: го­су­дар­ство, граж­дан­ское об­ще­ство, де­мо­кра­тия, есте­ствен­ные пра­ва, по­ли­ти­че­ская власть, по­ли­ти­че­ское об­ще­ство, пра­во, кре­дит­ные от­но­ше­ния, со­ци­аль­ное раз­ви­тие, тирания.

key words: civil society, credit relations, democracy, law, natural rights, political power, political society, state, social development, tyranny.

 

В по­след­ние пят­на­дцать лет в на­уч­но-по­ли­ти­че­ской лек­си­ке вновь, по­сле при­мер­но ве­ко­во­го за­бве­ния, гром­ко за­зву­чал тер­мин «граж­дан­ское об­ще­ство». Внимание к про­бле­ма­ти­ке граж­дан­ско­го об­ще­ства под­сте­ги­ва­ет­ся чув­ством со­ци­аль­ной не­за­щи­щен­но­сти граж­дан, их оза­бо­чен­но­стью про­яв­ле­ни­я­ми гру­бо­сти и же­сто­ко­сти ор­га­нов го­су­дар­ствен­но­го пра­во­по­ряд­ка, раз­гу­лом пре­ступ­но­сти и не­мо­ти­ви­ро­ван­но­го на­си­лия, не­воз­мож­но­стью до­бить­ся спра­вед­ли­во­сти в су­деб­ной си­сте­ме, все бо­лее оче­вид­ны­ми со­ци­аль­ны­ми дис­про­пор­ци­я­ми, со­ци­аль­ной апа­ти­ей, утра­той веры в соб­ствен­ные силы и т.д.

При обостре­нии та­ких симп­то­мов, с од­ной сто­ро­ны, в сре­де ли­бе­раль­но на­стро­ен­ных кру­гов об­ще­ства на­блю­да­ет­ся стрем­ле­ние вы­дви­нуть про­ти­во­вес идео­ло­гии го­су­дар­ствен­но­го дик­та­та, вы­явить сво­е­го рода про­ти­во­ядие от ре­ли­гии го­су­дар­ствен­ной все­доз­во­лен­но­сти. С дру­гой сто­ро­ны и пред­ста­ви­те­ли вла­сти пы­та­ют­ся най­ти не­кий гро­мо­от­вод, что­бы от­влечь об­ще­ствен­ное вни­ма­ние от прин­ци­пи­аль­ных не­до­стат­ков в функ­ци­о­ни­ро­ва­нии го­су­дар­ствен­ных струк­тур, пе­ре­клю­чить его на про­бле­мы, яко­бы име­ю­щие не­за­ви­си­мый от вла­сти ха­рак­тер и по­рож­ден­ные са­мим об­ще­ством. В со­вре­мен­ной России ука­зан­ные два стрем­ле­ния с про­ти­во­по­лож­ны­ми це­ля­ми про­яви­лись и на­шли свою точ­ку пе­ре­се­че­ния в обо­юд­ном ин­те­ре­се к тер­ми­ну «граж­дан­ское об­ще­ство».

Одна сто­ро­на ста­ла при­ме­нять этот тер­мин для обо­зна­че­ния и обос­но­ва­ния не­об­хо­ди­мо­сти со­зда­ния не­кой струк­ту­ры, при­зван­ной объ­еди­нить так на­зы­ва­е­мый «не­за­ви­си­мый биз­нес, сво­бод­ную прес­су, об­ще­ствен­ные ор­га­ни­за­ции и пар­тии». Такая струк­ту­ра пред­став­ля­лась чуть ли не как ко­ми­тет об­ще­ствен­но­го спа­се­ния России. По мень­шей мере, она по­зи­ци­о­ни­ро­ва­лась как усло­вие по­яв­ле­ния «ре­аль­ной» де­мо­кра­тии, в ка­че­стве при­ме­ров ко­то­рой в ос­нов­ном ис­поль­зо­ва­лись иде­а­ли­зи­ро­ван­ные об­ра­зы со­ци­аль­но-по­ли­ти­че­ско­го устрой­ства «за­пад­ных» стран.

Другая сто­ро­на так­же при­бе­га­ла к ука­зан­ным об­ра­зам, но смыс­ло­вое со­дер­жа­ние по­ня­тия «граж­дан­ское об­ще­ство» огра­ни­чи­ва­лось про­бле­ма­ти­кой фор­ми­ро­ва­ния и функ­ци­о­ни­ро­ва­ния раз­но­об­раз­ных об­ще­ствен­ных ор­га­ни­за­ций. Указывая на не­до­ста­точ­ный уро­вень раз­ви­тия та­ких ор­га­ни­за­ций в России и за­яв­ляя о го­тов­но­сти го­су­дар­ства по­мочь ста­нов­ле­нию не­пра­ви­тель­ствен­ных и не­ком­мер­че­ских ор­га­ни­за­ций, пред­ста­ви­те­ли вла­сти под­чер­ки­ва­ли не­об­хо­ди­мость пер­во­на­чаль­но­го раз­ви­тия граж­дан­ско­го об­ще­ства до не­ко­е­го уров­ня, толь­ко по­сле до­сти­же­ния ко­то­ро­го мо­жет по­явить­ся воз­мож­ность ис­поль­зо­ва­ния де­мо­кра­ти­че­ских про­це­дур в пол­ном объеме.

Характерно, что раз­го­во­ры о не­об­хо­ди­мо­сти раз­ви­тия граж­дан­ско­го об­ще­ства в России на прак­ти­ке ста­ли ис­поль­зо­вать­ся сред­ства­ми мас­со­вой ин­фор­ма­ции по ана­ло­гии с ра­нее озву­чи­ва­е­мы­ми ло­зун­га­ми, при­зы­вав­ши­ми к стро­и­тель­ству «раз­ви­то­го со­ци­а­ли­сти­че­ско­го об­ще­ства» и «ком­му­низ­ма». Отличие лишь в том, что се­го­дня на­блю­да­ют­ся два под­хо­да к до­сти­же­нию «ве­ли­кой цели». Один под­ход пред­став­ля­ют сто­рон­ни­ки дей­ству­ю­щей вла­сти, ко­то­рые обос­но­вы­ва­ют важ­ность уча­стия го­су­дар­ства в ста­нов­ле­нии граж­дан­ско­го об­ще­ства, а дру­гой — ее кри­ти­ки, ко­то­рые тре­бу­ют от­стра­не­ния го­су­дар­ства от это­го процесса.

Вместе с тем оба под­хо­да фак­ти­че­ски сво­дят про­бле­ма­ти­ку граж­дан­ско­го об­ще­ства к во­про­сам раз­ви­тия де­мо­кра­ти­че­ских про­цес­сов и про­це­дур. При этом из поля зре­ния бла­го­по­луч­но ис­че­за­ет уже дав­но пе­ре­зрев­шая про­бле­ма пе­ре­фор­му­ли­ро­ва­ния функ­ций и за­дач са­мо­го го­су­дар­ства, а так­же со­ци­аль­ных ме­ха­низ­мов фор­ми­ро­ва­ния прав и обя­зан­но­стей чле­нов общества.

К со­жа­ле­нию, по­ли­ти­че­ские и идео­ло­ги­че­ские ин­те­ре­сы, свя­зан­ные с ис­поль­зо­ва­ни­ем тер­ми­на «граж­дан­ское об­ще­ство», ока­за­ли воз­дей­ствие и на ха­рак­тер на­уч­ных дис­кус­сий. Сегодня при об­суж­де­нии это­го во­про­са на­блю­да­ет­ся не про­сто «тео­ре­ти­че­ский плю­ра­лизм», но и сво­е­го рода на­уч­ная ам­не­зия. Причем со­зда­ет­ся впе­чат­ле­ние, что при­вер­жен­цы раз­лич­ных кон­цеп­ций граж­дан­ско­го об­ще­ства име­ют смут­ное пред­став­ле­ние о тео­ре­ти­че­ском «на­сле­дии» в этой области.

Понятно, что боль­шое чис­ло по­ли­ти­че­ских и со­цио­ло­ги­че­ских ка­те­го­рий мож­но от­не­сти к из­мен­чи­вым и «те­ку­чим». Нельзя на­звать но­во­стью и факт ши­ро­ко­го ис­поль­зо­ва­ния в по­ли­ти­че­ской лек­си­ке по­ня­тий, ис­ка­жен­ных те­ку­щи­ми прак­ти­че­ски­ми ин­те­ре­са­ми и смыс­ло­вы­ми от­тен­ка­ми со­ци­о­куль­тур­но­го и ис­то­ри­че­ско­го ха­рак­те­ра. Вместе с тем си­ту­а­ция, ко­то­рая сло­жи­лась в на­уч­ном со­об­ще­стве во­круг по­ня­тия «граж­дан­ское об­ще­ство», не мо­жет не вы­зы­вать опре­де­лен­ное не­до­уме­ние. Речь, в част­но­сти, идет о том, что зна­че­ние ука­зан­но­го тер­ми­на ис­ка­жа­ет­ся (по срав­не­нию с его пер­во­на­чаль­ным смыс­лом) не толь­ко при рас­смот­ре­нии со­вре­мен­ных ре­а­лий, но по от­но­ше­нию к его ис­поль­зо­ва­нию в по­ли­ти­че­ских тео­ри­ях про­шло­го. Например, в ряде учеб­ных про­грамм, раз­ра­бо­тан­ных по «ис­то­рии по­ли­ти­че­ских уче­ний» в раз­де­ле, по­свя­щен­ном по­ли­ти­че­ской фи­ло­со­фии XVII в. и рас­смот­ре­нию кон­цеп­ций Г. Гроция, Т. Гоббса и Дж. Локка, от студентов и ас­пи­ран­тов тре­бу­ет­ся рас­крыть во­прос, ко­то­рый на­зы­ва­ет­ся «граж­дан­ское об­ще­ство и го­су­дар­ство как ос­нов­ная ди­хо­то­мия ев­ро­пей­ской по­ли­ти­че­ской жиз­ни». Между тем все вы­ше­на­зван­ные фи­ло­со­фы не про­ти­во­по­став­ля­ли по­ня­тия «го­су­дар­ство» и «граж­дан­ское об­ще­ство», а тем бо­лее не опре­де­ля­ли их как вза­и­мо­ис­клю­ча­ю­щие (что пред­по­ла­га­ет ис­поль­зо­ва­ние тер­ми­на «ди­хо­то­мия»), но, на­обо­рот, упо­треб­ля­ли их в ка­че­стве синонимов.

Искаженные пред­став­ле­ния и за­бве­ние ос­нов по­ли­ти­ко-фи­ло­соф­ских кон­цеп­ций про­шло­го не­из­беж­но при­во­дят к вос­про­из­вод­ству внут­рен­не при­су­щих им не­до­стат­ков, спо­соб­ству­ют не­раз­бе­ри­хе как на уров­не по­ли­ти­че­ской тео­рии, так и прак­ти­че­ской по­ли­ти­ки. Не слу­чай­но се­го­дня одни ав­то­ры, эк­лек­тич­но со­еди­няя про­ти­во­ре­чи­вые по­ло­же­ния, со­дер­жа­щи­е­ся в под­хо­дах раз­лич­ных фи­ло­со­фов к опре­де­ле­нию го­су­дар­ства и об­ще­ства, воз­ве­ли­чи­ва­ют граж­дан­ское об­ще­ство до уров­ня ка­ко­го-то над­го­су­дар­ствен­но­го ор­га­низ­ма, «са­мо­ор­га­ни­зу­ю­ще­го­ся» об­ра­зо­ва­ния, уста­нав­ли­ва­ю­ще­го кон­троль над го­су­дар­ством. Другие объ­еди­ня­ют ука­зан­ное по­ня­тие с од­ной из де­фи­ни­ций об­ще­ства в це­лом как «со­во­куп­но­сти всех спо­со­бов вза­и­мо­дей­ствия и форм объ­еди­не­ния лю­дей». Третьи по­ни­ма­ют под ним эм­пи­ри­че­ское раз­но­об­ра­зие ор­га­ни­за­ци­он­ных групп, дей­ству­ю­щих в про­стран­стве меж­ду го­су­дар­ством, с од­ной сто­ро­ны, и се­мьей и ин­ди­ви­ду­у­мом — с дру­гой, по су­ще­ству, по­вто­ряя одно из про­ти­во­ре­чи­вых опре­де­ле­ний граж­дан­ско­го об­ще­ства, имев­ших­ся у Г. Гегеля. При этом к го­су­дар­ству вы­дви­га­ют­ся опре­де­лен­ные тре­бо­ва­ния. Их ос­нов­ной смысл со­сто­ит в том, что­бы для граж­дан были обес­пе­че­ны пра­во­вые усло­вия, поз­во­ля­ю­щие им со­зда­вать раз­лич­ные объ­еди­не­ния, ко­то­рые смо­гут вза­и­мо­дей­ство­вать с го­су­дар­ствен­ны­ми струк­ту­ра­ми и до­би­вать­ся пре­тво­ре­ния в жизнь сво­их груп­по­вых ин­те­ре­сов и целей.

Исходя из та­ко­го под­хо­да, уро­вень раз­ви­тия граж­дан­ско­го об­ще­ства той или иной стра­ны пред­ла­га­ет­ся оце­ни­вать ко­ли­че­ством раз­лич­ных доб­ро­воль­ных ор­га­ни­за­ций в рас­че­те на од­но­го граж­да­ни­на. Одновременно го­во­рит­ся о не­об­хо­ди­мо­сти по­ли­ти­че­ской «то­ле­рант­но­сти», ко­то­рую долж­ны ис­по­ве­до­вать раз­лич­ные ор­га­ни­за­ци­он­ные эле­мен­ты граж­дан­ско­го об­ще­ства, о том, что их де­я­тель­ность долж­на быть под­чи­не­на ло­ги­ке не про­ти­во­бор­ства, а со­гла­сия, вы­стра­и­вать­ся по типу «го­ри­зон­таль­ных», а не «вер­ти­каль­ных» мо­де­лей при­ня­тия ре­ше­ний. Более того, не­ко­то­ры­ми ав­то­ра­ми до­сти­же­ние ат­мо­сфе­ры то­ле­рант­но­сти опре­де­ля­ет­ся как наи­бо­лее важ­ная за­да­ча раз­ви­тия граж­дан­ско­го общества.

В этой свя­зи, как нам пред­став­ля­ет­ся, не­лиш­не бу­дет опять вер­нуть­ся к ис­то­кам фи­ло­соф­ско-по­ли­ти­че­ской мыс­ли и вспом­нить ис­то­рию по­яв­ле­ния тер­ми­на «граж­дан­ское об­ще­ство», ко­то­рый яв­ля­ет­ся да­ле­ко не «но­вым сло­вом в на­у­ке».

Начнем с того, что пер­во­на­чаль­но в по­ли­ти­че­ской фи­ло­со­фии тер­ми­ны «го­су­дар­ство» и «граж­дан­ское об­ще­ство» не толь­ко не про­ти­во­по­став­ля­лись друг дру­гу, но ис­поль­зо­ва­лись в ка­че­стве вза­и­мо­обу­слов­лен­ных, вза­и­мо­свя­зан­ных и вза­и­мо­за­ме­ня­е­мых по­ня­тий. Гражданское об­ще­ство рас­смат­ри­ва­лось как объ­еди­не­ние граж­дан, то есть как об­ще­ство, ор­га­ни­зо­ван­ное в виде го­су­дар­ства. Такой под­ход мож­но об­на­ру­жить в «Политике» Аристотеля, где го­су­дар­ство опре­де­ля­ет­ся как общ­ность граж­дан, или как «по­ли­ти­че­ское об­ще­ние граж­дан». При этом граж­да­не на­зы­ва­ют­ся «общ­ни­ка­ми го­су­дар­ства» и чле­на­ми «граж­дан­ской об­щи­ны», а по­ня­тие «по­ли­ти­че­ское об­ще­ние граж­дан» ис­поль­зу­ет­ся в зна­че­нии «го­су­дар­ствен­ный строй» [Аристотель 1983, A.I.1, Г.I.13, Г.II.2]1.

Заметим, что се­го­дня от­дель­ные со­цио­ло­ги и по­ли­то­ло­ги, вы­стра­и­вая свои кон­цеп­ции граж­дан­ско­го об­ще­ства, под­креп­ля­ют их от­дель­ны­ми ци­та­та­ми из тру­дов Аристотеля. При этом, как пра­ви­ло, они пы­та­ют­ся до­ка­зать тож­де­ствен­ность тер­ми­нов «по­ли­ти­че­ское об­ще­ство» и «граж­дан­ское об­ще­ство», но ис­клю­чить из это­го тож­де­ствен­но­го ряда по­ня­тие «го­су­дар­ство», ко­то­рое при та­ком рас­кла­де не­из­беж­но «по­ви­са­ет в воз­ду­хе». Кроме того, мно­гие ав­то­ры, рас­чле­няя по­ня­тия «го­су­дар­ство» и «граж­дан­ское об­ще­ство», воз­мож­но, сами не осо­зна­вая это­го, вос­про­из­во­дят ари­сто­те­лев­ский под­ход к де­ле­нию граж­дан на две груп­пы: пол­но­прав­ных и «услов­но спра­вед­ли­вых». Здесь сле­ду­ет на­пом­нить, что «услов­но спра­вед­ли­вые» граж­да­не (не го­во­ря уже о ра­бах) в пред­ло­жен­ном Аристотелем иде­аль­ном го­су­дар­ствен­ном устрой­стве не об­ла­да­ли даже по­тен­ци­аль­ной воз­мож­но­стью пре­тен­до­вать на за­ня­тие го­су­дар­ствен­ных долж­но­стей. К чис­лу та­ких условно пол­но­цен­ных граж­дан от­но­си­лись все, кто за­ни­мал­ся фи­зи­че­ским тру­дом. Причем в эту ка­те­го­рию вклю­ча­лись зем­ле­дель­цы, ре­мес­лен­ни­ки, тор­гов­цы, а так­же про­фес­си­о­наль­ные му­зы­кан­ты и художники.

Для та­ких граж­дан един­ствен­ное бла­го, ко­то­рое они долж­ны были по­лу­чать от на­хож­де­ния в со­ста­ве го­су­дар­ства (граж­дан­ской об­щи­ны), по мне­нию Аристотеля, со­сто­я­ло в со­хра­не­нии за ними пра­ва на жизнь. В тео­ре­ти­че­ских кон­струк­ци­ях со­вре­мен­ных ав­то­ров ука­зан­ная груп­па граж­дан по­лу­ча­ет сво­е­го рода до­пол­ни­тель­ный уте­ши­тель­ный приз. За от­каз от пре­тен­зий на го­су­дар­ствен­ную власть они вклю­ча­ют­ся в со­став не­го­су­дар­ствен­но­го «то­ле­рант­но­го» граж­дан­ско­го об­ще­ства. При этом во­про­сы о сущ­но­сти и функ­ци­ях са­мо­го го­су­дар­ства, а так­же про­бле­ма адек­ват­но­го го­су­дар­ствен­но­го устрой­ства и обес­пе­че­ния от­вет­ствен­но­сти вла­сти (ко­то­рые, кста­ти, под­ни­ма­лись в про­из­ве­де­ни­ях Аристотеля, Платона, Цицерона и дру­гих фи­ло­со­фов) в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни оста­ют­ся открытыми.

Речь, в част­но­сти, идет о про­бле­ме предот­вра­ще­ния ти­ра­нии, ко­то­рая, на­при­мер, в про­из­ве­де­ни­ях Платона на­пря­мую свя­зы­ва­лась с не­до­стат­ка­ми, при­су­щи­ми де­мо­кра­ти­че­ско­му устрой­ству го­су­дар­ства (опре­де­ля­е­мо­му как строй, «урав­ни­ва­ю­щий рав­ных и не­рав­ных»), а у Аристотеля и Цицерона воз­мож­ность пе­ре­хо­да к ти­ра­нии не ис­клю­ча­лась для лю­бой из форм го­су­дар­ствен­но­го устрой­ства. Платон ре­ше­ние дан­ной про­бле­мы ви­дел лишь в слу­чае по­яв­ле­ния иде­аль­но­го го­су­дар­ства, управ­ля­е­мо­го фи­ло­со­фа­ми, на­де­лен­ны­ми бо­же­ствен­ной муд­ро­стью, и ли­ше­ния пред­ста­ви­те­лей вла­сти пра­ва об­ла­да­ния част­ной соб­ствен­но­стью и се­мья­ми. В тру­дах Аристотеля, а так­же Цицерона та­кой вы­вод пред­ва­рял­ся рас­смот­ре­ни­ем воз­мож­но­сти ре­ше­ния этой про­бле­мы в том же духе, ко­то­рый со­хра­ня­ет­ся и в со­вре­мен­ных ли­бе­раль­ных кон­цеп­ци­ях, пред­по­ла­га­ю­щих си­сте­му раз­де­ле­ния вла­стей, при­зван­ную на пути ти­ра­нии и то­та­ли­та­риз­ма по­ста­вить за­слон из «сдер­жек и про­ти­во­ве­сов». Только у Аристотеля и Цицерона дан­ный ме­ха­низм на­зы­вал­ся не «си­сте­ма раз­де­ле­ния вла­стей», а «сме­шан­ная фор­ма го­су­дар­ствен­но­го устрой­ства», вклю­ча­ю­щая прин­ци­пы мо­нар­хи­че­ской, ари­сто­кра­ти­че­ской (оли­гар­хи­че­ской) и де­мо­кра­ти­че­ской ор­га­ни­за­ции вла­сти в рам­ках граж­дан­ской об­щи­ны. Причем Цицерона мож­но даже на­звать ро­до­на­чаль­ни­ком кон­цеп­ции «управ­ля­е­мой де­мо­кра­тии», при ко­то­рой у боль­шин­ства чле­нов граж­дан­ской об­щи­ны по­яв­ля­лось лишь фор­маль­ное пра­во вы­бо­ра пред­ста­ви­те­лей вла­сти, а так­же при­ня­тия за­ко­но­да­тель­ных и су­деб­ных по­ста­нов­ле­ний. Реальные ры­ча­ги вла­сти со­хра­ня­лись за огра­ни­чен­ным кру­гом оп­ти­ма­тов, под ко­то­ры­ми по­ни­ма­лись «луч­шие и наи­бо­лее спра­вед­ли­вые граж­да­не». Вместе с тем удо­вле­тво­ри­тель­ное ре­ше­ние про­бле­мы предот­вра­ще­ния воз­мож­но­стей для по­яв­ле­ния ти­ра­нии, ре­ше­ние, по­лу­ча­е­мое толь­ко в ре­зуль­та­те и за счет пра­виль­но­го устрой­ства граж­дан­ско­го об­ще­ства, опи­ра­ю­ще­го­ся на си­сте­му сдер­жек и про­ти­во­ве­сов, ука­зан­ны­ми фи­ло­со­фа­ми так и не было сфор­му­ли­ро­ва­но. Не най­де­но это ре­ше­ние и до сих пор, а со­вре­мен­ные рас­суж­де­ния на тему граж­дан­ско­го об­ще­ства углуб­лен­но­му на­уч­но­му по­ис­ку дан­но­го ре­ше­ния не способствуют.

Заметим так­же, что наи­бо­лее по­дроб­но и кра­соч­но в про­из­ве­де­ни­ях Платона, Аристотеля и Цицерона опи­сы­ва­ют­ся имен­но прин­ци­пы функ­ци­о­ни­ро­ва­ния го­су­дар­ствен­ной ти­ра­нии, а так­же со­би­ра­тель­ные и ин­ди­ви­ду­аль­ные об­ра­зы ти­ра­нов, ко­то­рые в ос­нов­ных сво­их чер­тах не­од­но­крат­но вос­про­из­во­ди­лись в жиз­ни на про­тя­же­нии всей ис­то­рии ци­ви­ли­за­ции, не утра­чи­вая и по­сто­ян­но де­мон­стри­руя свою современность.

Например, Платон в «Государстве» рас­кры­ва­ет (сло­ва­ми Сократа) пси­хо­ло­ги­че­ский порт­рет и ме­то­ды прав­ле­ния ти­ра­на сле­ду­ю­щим об­ра­зом. Получив власть (в усло­ви­ях по­ли­ти­че­ско­го по­хме­лья, на­сту­па­ю­ще­го по­сле опья­не­ния де­мо­кра­ти­че­ски­ми сво­бо­да­ми, по­ни­ма­е­мы­ми как свое­во­лие, все­доз­во­лен­ность и без­от­вет­ствен­ность), ти­ран вна­ча­ле при­тво­ря­ет­ся «ми­ло­сти­вым и крот­ким», «дает мно­го обе­ща­ний част­ным ли­цам и об­ще­ству», «осво­бож­да­ет лю­дей от дол­гов и раз­да­ет зем­лю на­ро­ду и сво­ей сви­те». Затем он на­чи­на­ет уни­что­жать сво­их вра­гов. Посчитав, что он, та­ким об­ра­зом, укре­пил свою без­опас­ность, ти­ран в ка­че­стве сво­ей ос­нов­ной за­да­чи опре­де­ля­ет по­сто­ян­ное во­вле­че­ние «граж­дан в ка­кие-то вой­ны, что­бы на­род ис­пы­ты­вал нуж­ду в пред­во­ди­те­ле», а так­же в це­лях того, «что­бы из-за на­ло­гов люди обед­не­ли и пе­ре­би­ва­лись со дня на день, мень­ше зло­умыш­ляя про­тив него». Кроме того, по­сто­ян­но бу­до­ра­жа в на­ро­де страх по­сред­ством ве­де­ния войны и угро­зы вой­ны, ти­ран по­лу­ча­ет воз­мож­ность лик­ви­ди­ро­вать всех лю­дей, ко­то­рых «он за­по­до­зрит в воль­ных мыс­лях и в от­ри­ца­нии его прав­ле­ния», под пред­ло­гом, «буд­то они пре­да­лись не­при­я­те­лю». Далее Платон го­во­рит о том, что та­кие дей­ствия де­ла­ют ти­ра­на «все бо­лее и бо­лее не­на­вист­ным для граж­дан». Это при­во­дит к тому, что и не­ко­то­рые из вли­я­тель­ных лиц, спо­соб­ство­вав­ших воз­вы­ше­нию ти­ра­на, на­чи­на­ют явно или скры­то вы­ра­жать не­до­воль­ство про­ис­хо­дя­щим. «Чтобы со­хра­нить за со­бой власть, ти­ра­ну при­дет­ся их всех уни­что­жить, так что, в кон­це кон­цов, не оста­нет­ся ни­ко­го ни из дру­зей, ни из вра­гов, кто бы на что-то го­дил­ся». В ре­зуль­та­те по­доб­но­го «очи­ще­ния», ко­гда в со­ци­аль­ном ор­га­низ­ме уда­ля­ет­ся все луч­шее, а остав­ля­ет­ся худ­шее, ти­ран, как за­клю­ча­ет Платон, ока­зы­ва­ет­ся пе­ред сле­ду­ю­щей ди­лем­мой: «Либо оби­тать вме­сте с тол­пой не­го­дя­ев, при­том тех, кто его не­на­ви­дит, либо про­стить­ся с жиз­нью» [Платон 1994, VIII].

Аристотель в «Политике» не столь ка­те­го­ри­чен в опре­де­ле­нии пе­чаль­ных пер­спек­тив ти­ра­ни­че­ской вла­сти. Он рас­кры­ва­ет два ос­нов­ных спо­со­ба, с по­мо­щью ко­то­рых ука­зан­ная власть мо­жет под­дер­жи­вать свое су­ще­ство­ва­ние. Первый спо­соб вклю­ча­ет в себя рас­ши­рен­ный и уточ­нен­ный спи­сок из упо­ми­на­е­мых Платоном ме­ро­при­я­тий, к ко­то­рым долж­на при­бе­гать ти­ра­ния для сво­е­го со­хра­не­ния: устра­нять всех чем-либо вы­да­ю­щих­ся лю­дей, «уби­рать прочь с до­ро­ги всех от­ли­ча­ю­щих­ся сво­бод­ным об­ра­зом мыс­лей», во­об­ще осте­ре­гать­ся все­го того, от­ку­да воз­ни­ка­ет уве­рен­ность в себе и вза­им­ное до­ве­рие. Для это­го, уточ­ня­ет Аристотель, нуж­но, что­бы все граж­да­не по­сто­ян­но ощу­ща­ли себя в по­ло­же­нии ра­бов, при­вык­нув быть смир­ны­ми. Соответственно, в ин­те­ре­сах под­дер­жа­ния ти­ра­нии не­об­хо­ди­мо устро­ить дело так, что­бы не оста­ва­лось тай­ной ни­что из того, о чем го­во­рит или чем за­ни­ма­ет­ся каж­дый из под­дан­ных (граж­дан). Отсюда вы­те­ка­ет по­треб­ность дер­жать боль­шой штат «со­гля­да­та­ев» и «под­слу­ши­ва­те­лей», опа­са­ясь ко­то­рых, граж­да­не «от­вы­ка­ют сво­бод­но об­ме­ни­вать­ся мыс­ля­ми». Далее го­во­рит­ся о важ­но­сти воз­буж­дать сре­ди со­граж­дан вза­им­ную враж­ду. Для под­дер­жа­ния ти­ра­ни­че­ской вла­сти ока­зы­ва­ет­ся по­лез­ным так­же разо­рять под­дан­ных, что­бы, с од­ной сто­ро­ны, иметь воз­мож­ность со­дер­жать свою охра­ну и что­бы, с дру­гой сто­ро­ны, под­дан­ные, за­ня­тые еже­днев­ны­ми за­бо­та­ми о вы­жи­ва­нии и про­пи­та­нии, не име­ли до­су­га со­став­лять про­тив ти­ра­нии за­го­во­ры. Аристотель при этом при­во­дит при­мер уста­нов­ле­ния та­ких на­ло­гов и по­да­тей, ко­то­рые при­ме­ня­лись в Сиракузах в пе­ри­од прав­ле­ния Дионисия (Старшего), ко­гда в те­че­ние пяти лет вся соб­ствен­ность под­дан­ных ушла на упла­ту по­да­тей. Как и Платон, Аристотель от­ме­ча­ет, что ти­ра­ну пред­по­чти­тель­но по­сто­ян­но ве­сти вой­ны, «что­бы под­дан­ные не име­ли сво­бод­но­го вре­ме­ни и по­сто­ян­но нуж­да­лись в пред­во­ди­те­ле» [Аристотель 1983, Е.IX. 2, 3 ,4, 5, 7].

Второй спо­соб со­хра­не­ния го­су­дар­ствен­ной ти­ра­нии, рас­смот­рен­ный Аристотелем, пред­по­ла­га­ет со­зда­ние ви­ди­мо­сти за­бот­ли­вой вла­сти, ко­то­рая, од­на­ко, «за­бо­тит­ся толь­ко об од­ном: удер­жать в сво­их ру­ках силу, что­бы власт­во­вать над людь­ми, не толь­ко же­ла­ю­щи­ми это­го, но и не­же­ла­ю­щи­ми». Для успеш­но­го до­сти­же­ния дан­ной цели ти­ра­ну ре­ко­мен­ду­ет­ся из­бе­гать тра­тить день­ги на та­кие на­гра­ды сво­им при­бли­жен­ным, ко­то­рые воз­буж­да­ют в на­род­ной мас­се чув­ство не­до­воль­ства, «ко­гда то, что по­лу­ча­ет­ся от ее ра­бо­ты и жал­ко­го тру­да, щед­ро раз­да­ет­ся ге­те­рам, ино­зем­цам, ис­кус­ни­кам». При этом ти­ра­ну сле­ду­ет по­зи­ци­о­ни­ро­вать себя так, что­бы у на­ро­да сло­жи­лось убеж­де­ние в не­об­хо­ди­мо­сти упла­чи­ва­е­мых им по­да­тей и де­неж­ных сбо­ров «для под­дер­жа­ния го­су­дар­ствен­но­го хо­зяй­ства и на тот слу­чай, если при­дет­ся упо­треб­лять их на во­ен­ные нуж­ды». Соответственно, ти­ра­ни­че­ская власть долж­на пред­став­лять себя как «охра­ни­те­ля и каз­на­чея» об­ще­ствен­ных средств, на прак­ти­ке ис­поль­зуя их в соб­ствен­ных эго­и­сти­че­ских ин­те­ре­сах. Создание та­ко­го об­ра­за пред­по­ла­га­ет, что «по ча­сти фи­зи­че­ских на­сла­жде­ний» нуж­но быть уме­рен­ным и не вы­став­лять их на­по­каз пе­ред дру­ги­ми, что­бы на пред­ста­ви­те­лей ти­ра­ни­че­ской вла­сти не смот­ре­ли «с изум­ле­ни­ем, как на лю­дей счаст­ли­вых и бла­жен­ных». Как пре­ду­пре­жда­ет Аристотель, «лег­ко под­вер­га­ет­ся по­ку­ше­нию и пре­зре­нию не трез­вый, а пья­ный, не бодр­ству­ю­щий, а спя­щий». Для со­хра­не­ния вла­сти от ти­ра­на тре­бу­ет­ся так­же «укра­шать го­су­дар­ство», и глав­ное — «по­сто­ян­но по­ка­зы­вать осо­бен­ное рве­ние ко все­му ка­са­ю­ще­му­ся ре­ли­ги­оз­но­го куль­та», но не до­хо­дить в этом от­но­ше­нии «до про­яв­ле­ния глу­по­сти». Кроме того, лю­дей, от­ли­ча­ю­щих­ся в чем-либо, ти­ра­ну сле­ду­ет «окру­жить таким по­че­том, что­бы им и в го­ло­ву не при­хо­ди­ло, буд­то они мо­гут по­лу­чить боль­ший по­чет от сво­бод­ных граж­дан». Общим сред­ством для со­хра­не­ния вся­ко­го рода еди­но­дер­жав­ной вла­сти, по мне­нию Аристотеля, слу­жит сле­ду­ю­щее пра­ви­ло: «Никого в от­дель­но­сти взя­то­го не воз­ве­ли­чи­вать, а если уж при­хо­дит­ся де­лать это, то воз­вы­шать не­сколь­ких лиц, по­то­му что они бу­дут сле­дить друг за дру­гом; если же все-таки при­дет­ся воз­ве­ли­чить кого-ни­будь од­но­го, то уж во вся­ком слу­чае, не че­ло­ве­ка с от­важ­ным ха­рак­те­ром». При этом воз­ла­гать по­че­сти дол­жен сам ти­ран, а на­ло­же­ние кары по­ру­чать дру­гим долж­ност­ным ли­цам и суду. Кроме того, учи­ты­вая, что го­су­дар­ство со­сто­ит из двух ча­стей — не­иму­щих и со­сто­я­тель­ных, сле­ду­ет вну­шать тем и дру­гим, что их бла­го­по­лу­чие опи­ра­ет­ся на власть ти­ра­на. Иными сло­ва­ми, ос­нов­ное сред­ство для до­сти­же­ния цели со­хра­не­ния ти­ра­ни­че­ской вла­сти за­клю­ча­ет­ся в том, что­бы в гла­зах сво­их под­дан­ных ти­ран пред­став­лял­ся не ти­ра­ном, а «до­мо­пра­ви­те­лем и ца­рем, не гра­би­те­лем, а опе­ку­ном». Он дол­жен, со­глас­но Аристотелю, «ве­сти скром­ный об­раз жиз­ни, не поз­во­лять себе из­ли­шеств, знат­ных при­вле­кать на свою сто­ро­ну сво­им об­хож­де­ни­ем, а на­ро­дом ру­ко­во­дить при по­мо­щи де­ма­го­ги­че­ских при­е­мов» [Аристотель 1983, Е.IX. 10, 11, 12, 14, 15, 16, 19, 20].

Мы со­зна­тель­но не­сколь­ко от­кло­ни­лись от ос­нов­ной темы для того, что­бы пре­ду­пре­дить о воз­мож­но­сти ис­поль­зо­ва­ния об­суж­де­ния во­про­са о граж­дан­ском об­ще­стве в ка­че­стве од­но­го из та­ких де­ма­го­ги­че­ских при­е­мов со сто­ро­ны пред­ста­ви­те­лей вла­сти. Кроме того, при­ве­дя об­шир­ное из­ло­же­ние взгля­дов Аристотеля на воз­мож­ные ме­то­ды под­дер­жа­ния ти­ра­ни­че­ской вла­сти, мы хо­те­ли по­ка­зать не­кор­рект­ность со­хра­ня­ю­щих­ся пред­став­ле­ний, со­глас­но ко­то­рым Н. Макиавелли при­пи­сы­ва­ет­ся свер­ше­ние та­ко­го «пе­ре­во­ро­та в по­ли­ти­че­ской мыс­ли», в ре­зуль­та­те ко­то­ро­го про­изо­шло раз­де­ле­ние по­ня­тий по­ли­ти­ки и эти­ки; от­ход от прин­ци­па обес­пе­че­ния «спра­вед­ли­вой вла­сти» к идее до­сти­же­ния вла­сти лю­бой це­ной и со­хра­не­ния ее лю­бы­ми сред­ства­ми. Такая точ­ка зре­ния про­сто не со­от­вет­ству­ет действительности.

При этом из поля зре­ния вы­па­ла и трак­тов­ка Макиавелли при­чин воз­ник­но­ве­ния го­су­дар­ства. Согласно его объ­яс­не­нию, «ко­гда род че­ло­ве­че­ский раз­мно­жил­ся, люди на­ча­ли объ­еди­нять­ся и, что­бы луч­ше обе­речь себя, ста­ли вы­би­рать из сво­ей сре­ды са­мых силь­ных и храб­рых, де­лать их сво­и­ми во­жа­ка­ми и под­чи­нять­ся им. Из это­го ро­ди­лось по­ни­ма­ние хо­ро­ше­го и доб­ро­го в от­ли­чие от дур­но­го и зло­го. Вид че­ло­ве­ка, вре­дя­ще­го сво­е­му бла­го­де­те­лю, вы­зы­вал у лю­дей гнев и со­стра­да­ние. Они ру­га­ли не­бла­го­дар­ных и хва­ли­ли тех, кто ока­зы­вал­ся бла­го­дар­ным. Потом, со­об­ра­зив, что сами мо­гут под­верг­нуть­ся та­ким же оби­дам, и дабы из­бег­нуть по­доб­но­го зла, они при­шли к со­зда­нию за­ко­нов и уста­нов­ле­нию на­ка­за­ний для их на­ру­ши­те­лей. Так воз­ник­ло по­ни­ма­ние спра­вед­ли­во­сти». И да­лее: «Выбирая те­перь го­су­да­ря, люди от­да­ва­ли пред­по­чте­ние уже не са­мо­му от­важ­но­му, а наи­бо­лее рас­су­ди­тель­но­му и спра­вед­ли­во­му» [Макиавелли 1982, II].

Если в рас­смот­рен­ном по­вест­во­ва­нии Макиавелли вме­сто тер­ми­на «бла­го­де­тель» по­ста­вить «кре­ди­тор об­ще­ства»2, а «по­ни­ма­ние доб­ро­го» опре­де­лить как при­зна­ние «пра­ва дан­но­го кре­ди­то­ра» и сво­их обя­за­тельств пе­ред ним, то при от­ве­те на во­прос об ис­точ­ни­ке и при­ро­де го­су­дар­ствен­но­го пра­ва все вста­ло бы на свои ме­ста. Признание и за­щи­та прав во­жа­ков (бла­го­де­те­лей) как кре­ди­то­ров об­ще­ства, а со­от­вет­ствен­но, при­ня­тие осталь­ны­ми чле­на­ми об­ще­ства обя­за­тельств пе­ред ними (под­чи­нять­ся, по­зна­вать доб­ро, быть бла­го­дар­ным, как это ска­за­но у Макиавелли) ока­зы­ва­ют­ся (при та­ком рас­смот­ре­нии) впол­не есте­ствен­ны­ми и есте­ствен­ным об­ра­зом по­ни­ма­е­мы­ми тре­бо­ва­ни­я­ми и за­ко­на­ми со­ци­аль­ной жиз­ни. В даль­ней­шем столь же есте­ствен­ным об­ра­зом мож­но было бы объ­яс­нить смысл вво­ди­мых в го­су­дар­стве за­ко­нов — под­дер­жи­вать (стра­хо­вать) пра­ва кре­ди­то­ров и спо­соб­ство­вать тем са­мым даль­ней­ше­му раз­ви­тию и рас­про­стра­не­нию кре­дит­ных от­но­ше­ний меж­ду чле­на­ми об­ще­ства. Эту за­да­чу и сле­до­ва­ло бы опре­де­лить в ка­че­стве ос­нов­ной цели де­я­тель­но­сти государства.

Конечно, нуж­но учи­ты­вать, что, во-пер­вых, пра­ва лю­бых кре­ди­то­ров не­без­гра­нич­ны и не мо­гут при­зна­вать­ся за ними на веч­ные вре­ме­на. Во-вто­рых, у быв­ших кре­ди­то­ров до­ста­точ­но ча­сто воз­ни­ка­ет стрем­ле­ние со­хра­нить за со­бой пра­ва, ко­то­рые уже не поль­зу­ют­ся боль­ше есте­ствен­ным при­зна­ни­ем со сто­ро­ны дру­гих чле­нов об­ще­ства (быв­ших долж­ни­ков), по­сколь­ку они бо­лее не яв­ля­ют­ся их кре­ди­то­ра­ми. Более того, быв­шие кредиторы мо­гут со вре­ме­нем пре­вра­щать­ся и в не­пла­те­же­спо­соб­ных долж­ни­ков. Данное об­сто­я­тель­ство осо­бен­но важ­но по­нять, если учи­ты­вать, что с по­яв­ле­ни­ем го­су­дар­ства и уста­нов­ле­ни­ем обя­за­тель­но­го по­ряд­ка взи­ма­ния с граж­дан на­ло­гов и сбо­ров, в рам­ках кре­дит­ных от­но­ше­ний меж­ду го­су­дар­ствен­ной вла­стью и об­ще­ством про­ис­хо­дит сме­на сто­рон: чле­ны об­ще­ства ока­зы­ва­ют­ся те­перь кре­ди­то­ра­ми, а го­су­дар­ствен­ная власть — долж­ни­ком. Исполнение го­су­дар­ствен­ной вла­стью как долж­ни­ком сво­их обя­за­тельств за­клю­ча­ет­ся в стра­хо­ва­нии и за­щи­те усло­вий, обес­пе­чи­ва­ю­щих даль­ней­шее раз­ви­тие кре­дит­ных от­но­ше­ний меж­ду чле­на­ми об­ще­ства. Такое стра­хо­ва­ние вклю­ча­ет в себя и за­щи­ту жиз­ни граж­дан, и фор­ми­ро­ва­ние, как те­перь ска­за­ли бы, со­ци­аль­ной и про­мыш­лен­ной ин­фра­струк­ту­ры, спо­соб­ству­ю­щей сбли­же­нию и бо­лее тес­но­му вза­и­мо­дей­ствию меж­ду чле­на­ми об­ще­ства. Естественно, оно пред­по­ла­га­ет и уста­нов­ле­ние за­ко­но­да­тель­ных ак­тов, за­щи­ща­ю­щих раз­но­об­раз­ные пра­ва кре­ди­то­ров (вклю­чая пра­во соб­ствен­но­сти), а так­же сни­жа­ю­щих риск «пе­ре­рож­де­ния» дан­ных кре­ди­то­ров в долж­ни­ков в слу­чае об­ра­зо­ва­ния ими раз­лич­но­го рода мо­но­по­лий. Понятно, что и не­об­хо­ди­мые мас­шта­бы, и цели по­доб­но­го стра­хо­ва­ния со сто­ро­ны го­су­дар­ствен­ной вла­сти в пол­ном объ­е­ме вряд ли мог­ли быть осо­зна­ны на от­но­си­тель­но ран­них эта­пах раз­ви­тия че­ло­ве­че­ской ци­ви­ли­за­ции. Но важ­но за­ме­тить и фи­ло­соф­ски осо­знать, во-пер­вых, сам факт воз­ник­но­ве­ния кре­дит­ных от­но­ше­ний, при ко­то­рых пер­во­на­чаль­но «во­жа­ки» (во­жди или ста­рей­ши­ны ро­дов и пле­мен) вы­сту­па­ли в роли кре­ди­то­ров об­ще­ства, что обес­пе­чи­ва­ло есте­ствен­ное при­зна­ние их прав и осо­знан­ное им под­чи­не­ние со сто­ро­ны дру­гих чле­нов об­ще­ства. Во-вто­рых, не­из­беж­ное в усло­ви­ях об­ра­зо­ва­ния бо­лее круп­ных че­ло­ве­че­ских со­об­ществ и по­яв­ле­ния го­су­дарств из­ме­не­ние по­ло­же­ния сто­рон в рам­ках ука­зан­ных кре­дит­ных от­но­ше­ний. При та­кой «сме­не» рас­смот­ре­ние го­су­да­ря по-преж­не­му в ка­че­стве «бла­го­де­те­ля» (со­зда­те­ля «об­ще­го бла­га») уже не от­ра­жа­ло дей­стви­тель­но­сти, при­во­ди­ло к не­пра­во­мер­ным умо­за­клю­че­ни­ям от­но­си­тель­но функ­ций го­су­дар­ствен­ной вла­сти (что вы­ра­жа­лось в ее обо­жеств­ле­нии) и к лож­но­му вос­при­я­тию пред­ста­ви­те­ля­ми са­мой вла­сти сво­их обя­зан­но­стей. Тем бо­лее что по­ня­тие «об­щее бла­го» яв­ля­ет­ся край­не рас­плыв­ча­тым и не­кон­крет­ным, при­во­дит к столь же не­опре­де­лен­ным тре­бо­ва­ни­ям и опре­де­ле­ни­ям ос­нов­ных функ­ций и за­дач го­су­дар­ства. При про­воз­гла­ше­нии в ка­че­стве сущ­но­сти го­су­дар­ства обес­пе­че­ния «все­об­ще­го бла­га» под ос­нов­ной за­да­чей го­су­дар­ства ста­ло по­ни­мать­ся со­хра­не­ние сло­жив­ше­го­ся об­ще­ствен­но­го по­ряд­ка, ко­то­рый, опре­де­ля­ясь как «бла­го це­ло­го», по су­ще­ству на­чал рас­смат­ри­вать­ся как под­дер­жа­ние бла­га са­мой вла­сти. При та­ком под­хо­де до­сти­же­ние и об­ла­да­ние вла­стью не­из­беж­но вос­при­ни­ма­ет­ся как об­ла­да­ние бла­гом, для со­хра­не­ния ко­то­ро­го тре­бу­ют­ся, прав­да, раз­лич­ные идео­ло­ги­че­ские и/или ре­ли­ги­оз­ные обос­но­ва­ния го­су­дар­ствен­ной вла­сти как бла­га для всех.

Макиавелли по по­нят­ным при­чи­нам не осо­зна­вал и не вос­при­ни­мал ни само на­ли­чие, ни свое­об­ра­зие кре­дит­ных от­но­ше­ний меж­ду пред­ста­ви­те­ля­ми го­су­дар­ствен­ной вла­сти и осталь­ны­ми чле­на­ми об­ще­ства. Его по­ни­ма­ние дан­ных во­про­сов оста­лось огра­ни­чен­ным рам­ка­ми от­но­ше­ний к «во­жа­кам об­ще­ства» и го­су­дар­ствен­ной вла­сти как к бла­го­де­те­лям и ис­точ­ни­кам об­ще­го бла­га. Это при­ве­ло к тому, что в даль­ней­шем из­ло­же­нии во­про­са о раз­ви­тии го­су­дар­ства он стал во мно­гом при­во­дить те же по­ло­же­ния, что со­дер­жа­лись в тру­дах Платона и Цицерона, видя ос­нов­ную при­чи­ну «пе­ре­рож­де­ния» го­су­дар­ствен­ной вла­сти в том, что она пе­ре­ста­ла по­мыш­лять о «доб­ро­де­тель­ных де­я­ни­ях» и об­щем бла­ге. В част­но­сти, он пи­шет: «Но так как со вре­ме­нем го­су­дар­ствен­ная власть из вы­бор­ной пре­вра­ти­лась в на­след­ствен­ную, то но­вые, на­след­ствен­ные го­су­да­ри из­ряд­но вы­ро­ди­лись по срав­не­нию с преж­ни­ми. Не по­мыш­ляя о доб­лест­ных де­я­ни­ях, они за­бо­ти­лись толь­ко о том, как бы им пре­взой­ти всех осталь­ных в рос­ко­ши, сла­до­стра­стии и вся­ко­го рода раз­вра­те. Поэтому го­су­дарь ста­но­вил­ся не­на­вист­ным; все­об­щая не­на­висть вы­зы­ва­ла в нем страх; страх же тол­кал его на на­си­лия, и все это вско­ре по­рож­да­ло ти­ра­нию. Этим кла­лось на­ча­ло кру­ше­нию еди­но­вла­стия: воз­ни­ка­ли тай­ные об­ще­ства и за­го­во­ры про­тив государей».

Что ка­са­ет­ся упо­треб­ле­ния у Макиавелли тер­ми­на «граж­дан­ское об­ще­ство» (в из­да­ни­ях про­из­ве­де­ний Макиавелли на рус­ском язы­ке дан­ный тер­мин был пе­ре­ве­ден как «ци­ви­ли­зо­ван­ное об­ще­ство», или «граж­дан­ский об­ще­ствен­ный строй»), то в большинстве слу­ча­ев он за­ме­нял его по­ня­ти­ем «рес­пуб­ли­ка». Кстати, имен­но со стрем­ле­ни­ем от­де­лить тер­мин «рес­пуб­ли­ка» от по­ня­тия «го­су­дар­ство» (пре­кра­тить их упо­треб­ле­ние в ка­че­стве си­но­ни­мов, огра­ни­чив смыс­ло­вое со­дер­жа­ние «рес­пуб­ли­ки» фор­мой де­мо­кра­ти­че­ско­го устрой­ства го­су­дар­ства) во мно­гом свя­за­но бо­лее ак­тив­ное ис­поль­зо­ва­ние сло­во­со­че­та­ния «граж­дан­ское об­ще­ство» в фи­ло­соф­ско-по­ли­ти­че­ской лек­си­ке в XVII в.

Закрепление в по­ли­ти­че­ской фи­ло­со­фии тер­ми­нов «граж­дан­ское об­ще­ство», а так­же «по­ли­ти­че­ское об­ще­ство», про­изо­шло в ре­зуль­та­те по­явив­шей­ся кон­цеп­ции го­су­дар­ства как об­ще­ствен­но­го до­го­во­ра3. Среди ос­но­во­по­лож­ни­ков ука­зан­ной кон­цеп­ции сле­ду­ет осо­бо вы­де­лить ан­глий­ско­го фи­ло­со­фа Т. Гоббса и его бо­лее мо­ло­до­го со­оте­че­ствен­ни­ка Дж. Локка. Важно так­же под­черк­нуть, что раз­ра­бот­ка кон­цеп­ции го­су­дар­ства как об­ще­ствен­но­го до­го­во­ра была обу­слов­ле­на не столь­ко по­ис­ком дей­стви­тель­ных при­чин и усло­вий ис­то­ри­че­ско­го фор­ми­ро­ва­ния го­су­дар­ства и граж­дан­ско­го об­ще­ства, сколь­ко по­ли­ти­че­ски­ми со­об­ра­же­ни­я­ми и це­ля­ми. Среди них ос­нов­ное ме­сто за­ни­ма­ло фи­ло­соф­ское обос­но­ва­ние не­за­ви­си­мо­сти свет­ской вла­сти и идео­ло­ги­че­ское обес­пе­че­ние ее дей­ствий, на­прав­лен­ных на огра­ни­че­ние вли­я­ния и вла­сти рим­ских пап. См. [Гоббс 1991, II].

В ка­че­стве ба­зо­вой по­сыл­ки при обос­но­ва­нии тео­рии воз­ник­но­ве­ния го­су­дар­ства как об­ще­ствен­но­го до­го­во­ра Т. Гоббсом было за­яв­ле­но, что прак­ти­че­ски все люди (за не­боль­шим ис­клю­че­ни­ем) об­ла­да­ют как рав­ны­ми фи­зи­че­ски­ми и ин­тел­лек­ту­аль­ны­ми спо­соб­но­стя­ми, так и рав­ны­ми от при­ро­ды (от Бога) «есте­ствен­ны­ми» пра­ва­ми, по­лу­ча­е­мы­ми ими при рож­де­нии. Равенство прав на всё, что окру­жа­ет каж­до­го че­ло­ве­ка, и на лю­бые дей­ствия, на­прав­лен­ные на удо­вле­тво­ре­ние его жиз­нен­ных по­треб­но­стей и ин­те­ре­сов, вкла­ды­ва­лось им в по­ня­тие че­ло­ве­че­ской сво­бо­ды как сво­бо­ды ис­поль­зо­вать силы по лич­но­му усмот­ре­нию для со­хра­не­ния ин­ди­ви­ду­аль­ной при­ро­ды. При этом утвер­жда­лось, что в пе­ри­од на­хож­де­ния че­ло­ве­че­ско­го об­ще­ства в «есте­ствен­ном со­сто­я­нии» стрем­ле­ние од­но­го че­ло­ве­ка ре­а­ли­зо­вать свою сво­бо­ду на­тал­ки­ва­лось на ана­ло­гич­ное при­тя­за­ние со сто­ро­ны дру­го­го, что обу­сло­ви­ло не­до­ве­рие меж­ду людь­ми и при­ве­ло к вой­не «всех про­тив всех», в рам­ках ко­то­рой каж­дый пы­тал­ся ре­а­ли­зо­вать свои «есте­ствен­ные» права.

Вместе с тем по­ми­мо на­ли­чия у каж­до­го че­ло­ве­ка от рож­де­ния «есте­ствен­ных прав», Т. Гоббс ука­зы­вал на су­ще­ство­ва­ние «есте­ствен­ных» за­ко­нов, ос­нов­ным из ко­то­рых на­зы­вал­ся за­кон со­хра­не­ния че­ло­ве­че­ской жиз­ни, по­рож­да­ю­щий стрем­ле­ние лю­дей к миру. По мне­нию Гоббса, есте­ствен­ный за­кон есть пред­пи­са­ние, или най­ден­ное ра­зу­мом об­щее пра­ви­ло, со­глас­но ко­то­ро­му че­ло­ве­ку за­пре­ща­ет­ся де­лать то, что па­губ­но для его жиз­ни или что ли­ша­ет его средств к ее со­хра­не­нию, а так­же пре­не­бре­гать тем, что яв­ля­ет­ся наи­луч­шим сред­ством для со­хра­не­ния жиз­ни. Различие меж­ду есте­ствен­ным пра­вом че­ло­ве­ка и есте­ствен­ным за­ко­ном он обо­зна­чал та­ким об­ра­зом, что пра­во опре­де­ля­ет сво­бо­ду де­лать или не де­лать что-либо, а за­кон обя­зы­ва­ет че­ло­ве­ка к той или дру­гой ча­сти этой аль­тер­на­ти­вы. Осознание глав­но­го есте­ствен­но­го за­ко­на по­тре­бо­ва­ло пре­кра­ще­ния вой­ны «всех про­тив всех» в це­лях са­мо­со­хра­не­ния че­ло­ве­че­ско­го рода и при­ве­ло лю­дей к до­го­во­ру о со­зда­нии го­су­дар­ства. В ре­зуль­та­те вме­сто «есте­ствен­но­го об­ще­ства» воз­ник­ло «граж­дан­ское об­ще­ство», ко­то­рое ха­рак­те­ри­зу­ет­ся тем, что все его участ­ни­ки пе­ре­да­ли при­над­ле­жав­шие им по пра­ву рож­де­ния есте­ствен­ные пра­ва вер­хов­ной вла­сти. Считается, что с это­го мо­мен­та ни один граж­да­нин уже не имел пра­ва вос­поль­зо­вать­ся сво­и­ми есте­ствен­ны­ми пра­ва­ми (за ис­клю­че­ни­ем пра­ва в слу­чае воз­ник­но­ве­ния ре­аль­ной угро­зы его жиз­ни на ее за­щи­ту), а так­же ру­ко­вод­ство­вать­ся «есте­ствен­ны­ми за­ко­на­ми», а не за­ко­на­ми го­су­дар­ства. Обязательства по ис­пол­не­нию тре­бо­ва­ний «есте­ствен­ных за­ко­нов» воз­ла­га­лись Гоббсом ис­клю­чи­тель­но на вер­хов­ную власть в граж­дан­ском обществе.

Гоббс рас­смат­ри­вал «об­ще­ствен­ный до­го­вор» как со­гла­ше­ние, за­клю­ча­е­мое каж­дым че­ло­ве­ком с каж­дым дру­гим та­ким об­ра­зом, как если бы каж­дый че­ло­век ска­зал дру­го­му: я упол­но­мо­чи­ваю это­го че­ло­ве­ка или это со­бра­ние лиц и пе­ре­даю ему мое пра­во управ­лять со­бой при том усло­вии, что ты та­ким же об­ра­зом пе­ре­дашь ему свое пра­во и санк­ци­о­ни­ру­ешь все его дей­ствия. Если это со­вер­ши­лось, то мно­же­ство лю­дей, объ­еди­нен­ных та­ким об­ра­зом в од­ном лице, на­зы­ва­ет­ся го­су­дар­ством, по-ла­ты­ни — «civitas».

Гоббс пред­ло­жил не­сколь­ко на­зва­ний для обо­зна­че­ния это­го «еди­но­го лица»: Левиафан, или «смерт­ный Бог», «ис­кус­ствен­ный ор­га­низм» и даже «ис­кус­ствен­ный че­ло­век», ко­то­рый рож­да­ет­ся при об­ра­зо­ва­нии граж­дан­ско­го об­ще­ства для за­щи­ты его чле­нов. Во мно­гом бла­го­да­ря Гоббсу ак­тив­ное упо­треб­ле­ние в по­ли­ти­че­ской фи­ло­со­фии по­лу­чил еще один тер­мин — «по­ли­ти­че­ское тело», ко­то­рый, как и по­ня­тие «граж­дан­ское об­ще­ство», ис­поль­зо­вал­ся им для обо­зна­че­ния государства.

Гражданское об­ще­ство ста­ло ха­рак­те­ри­зо­вать­ся как об­ще­ство, функ­ци­о­ни­ру­ю­щее при на­ли­чии ор­га­ни­зо­ван­ной при­ну­ди­тель­ной вла­сти, бла­го­да­ря ко­то­рой ока­зы­ва­ет­ся воз­мож­ным обес­пе­че­ние пра­ва на жизнь и без­опас­ность чле­нов об­ще­ства, их за­щи­та от внеш­них вра­гов и от не­спра­вед­ли­во­стей, чи­ни­мых его чле­на­ми друг дру­гу. Соответственно, имен­но с мо­мен­та рож­де­ния го­су­дар­ства (граж­дан­ско­го об­ще­ства) по­яв­ля­ют­ся ос­но­ва­ния для воз­ник­но­ве­ния част­ной собственности.

Последователи до­го­вор­ной тео­рии про­ис­хож­де­ния го­су­дар­ства в даль­ней­шем уточ­ня­ли дан­ные Гоббсом опре­де­ле­ния «есте­ствен­но­го со­сто­я­ния» и со­сто­я­ния «вой­ны всех про­тив всех», прин­ци­пы го­су­дар­ствен­но­го устрой­ства, ме­ха­низм ре­а­ли­за­ции об­ще­ствен­но­го до­го­во­ра, а так­же усло­вия, ко­то­рые мог­ли быть при­зна­ны пра­во­мер­ны­ми для про­ти­во­дей­ствия ре­ше­ни­ям и по­ли­ти­ке вла­сти. Но сам под­ход к фак­ти­че­ско­му отож­деств­ле­нию по­ня­тий «граж­дан­ское об­ще­ство», «по­ли­ти­че­ское об­ще­ство», «по­ли­ти­че­ское тело» и «го­су­дар­ство» ими не оспаривался.

Например, со­глас­но опре­де­ле­нию Дж. Локка, «ко­гда ка­кое-либо чис­ло лю­дей так объ­еди­не­но в одно об­ще­ство, что каж­дый из них от­ка­зы­ва­ет­ся от сво­ей ис­пол­ни­тель­ной вла­сти, при­су­щей ему по за­ко­ну при­ро­ды, и пе­ре­да­ет ее об­ще­ству, то то­гда и толь­ко то­гда су­ще­ству­ет по­ли­ти­че­ское, или граж­дан­ское, об­ще­ство. И это про­ис­хо­дит, ко­гда ка­кое-либо чис­ло лю­дей, на­хо­дя­щих­ся в есте­ствен­ном со­сто­я­нии, всту­па­ет в об­ще­ство, что­бы со­ста­вить один на­род, одно по­ли­ти­че­ское тело под вла­стью од­но­го вер­хов­но­го пра­ви­тель­ства, или ко­гда кто-либо при­со­еди­ня­ет­ся к ним и при­ни­ма­ет­ся в ка­кое-либо уже су­ще­ству­ю­щее го­су­дар­ство» [Локк 1988, 312].

Во фран­цуз­ском ва­ри­ан­те кон­цеп­ции го­су­дар­ства как об­ще­ствен­но­го до­го­во­ра, пред­став­лен­но­го Ж.-Ж. Руссо, по­яв­ле­ние го­су­дар­ства и граж­дан­ско­го об­ще­ства ха­рак­те­ри­зу­ет­ся сле­ду­ю­щим об­ра­зом: «Акт ас­со­ци­а­ции со­зда­ет услов­ное кол­лек­тив­ное Целое... Это Целое по­лу­ча­ет в ре­зуль­та­те та­ко­го акта свое един­ство, свое об­щее я, свою жизнь и волю. Это лицо юри­ди­че­ское... не­ко­гда име­но­ва­лось Гражданскою об­щи­ной, ныне же име­ну­ет­ся Республикою, или Политическим ор­га­низ­мом: его чле­ны на­зы­ва­ют этот Политический ор­га­низм Государством, ко­гда он пас­си­вен, Сувереном, ко­гда он ак­ти­вен, Державою при со­по­став­ле­нии его с ему по­доб­ны­ми. Что до чле­нов ас­со­ци­а­ции, то они в со­во­куп­но­сти по­лу­ча­ют имя на­ро­да, а в от­дель­но­сти на­зы­ва­ют­ся граж­да­на­ми как участ­ву­ю­щие в вер­хов­ной вла­сти, и под­дан­ны­ми как под­чи­ня­ю­щи­е­ся за­ко­нам Государства» [Руссо 1998, VI].

Таким об­ра­зом, вплоть до на­ча­ла XIX века по­ня­тия «го­су­дар­ство» и «граж­дан­ское об­ще­ство» вос­при­ни­ма­лись, тол­ко­ва­лись и ис­поль­зо­ва­лись в не­раз­рыв­ном един­стве. Первым из фи­ло­со­фов, кто ре­шил не­сколь­ко разъ­еди­нить по­ня­тия «го­су­дар­ство» и «граж­дан­ское об­ще­ство», был Гегель. Но он пред­ло­жил раз­ли­чать эти по­ня­тия лишь с точ­ки зре­ния эта­пов ре­а­ли­за­ции так на­зы­ва­е­мой выс­шей или аб­со­лют­ной идеи го­су­дар­ства, про­яв­ля­ю­щей­ся, по его мне­нию, в про­цес­се са­мо­по­зна­ния и са­мо­ре­а­ли­за­ции аб­со­лют­но­го духа. Сущность го­су­дар­ства опре­де­ля­лась Гегелем в та­ких фор­му­ли­ров­ках, как «дей­стви­тель­ность нрав­ствен­ной идеи», как «нрав­ствен­ный дух», как выс­шая идея, как во­пло­ще­ние ра­зу­ма в жиз­ни че­ло­ве­че­ства. По Гегелю, «граж­дан­ское об­ще­ство» от­ли­ча­ет­ся от выс­шей идеи и сущ­но­сти го­су­дар­ства тем, что на эта­пе его су­ще­ство­ва­ния еще не сло­жи­лось внут­рен­нее ор­га­ни­че­ское един­ство, еще не по­яви­лось «по­ли­ти­че­ское тело», по­сколь­ку это «тело» еще раз­ди­ра­ет­ся про­ти­во­по­лож­ны­ми ин­те­ре­са­ми част­ных лиц и со­ци­аль­ных групп [Гегель 1990, 264, 403, 433]. Гегель на­зы­ва­ет граж­дан­ское об­ще­ство «внеш­ним» (а не внут­рен­не еди­ным) го­су­дар­ством, вво­дя в обо­рот но­вое опре­де­ле­ние — «го­су­дар­ство граж­дан­ско­го об­ще­ства». При этом им при­зна­ет­ся пра­во­мер­ность отож­деств­ле­ния по­ня­тий «го­су­дар­ство» и «граж­дан­ское об­ще­ство», но толь­ко в том слу­чае, если под го­су­дар­ством име­ет­ся в виду един­ство лиц, рас­смат­ри­ва­е­мых про­сто в виде общ­но­сти, а не в ка­че­стве «суб­стан­ци­аль­но­го един­ства», срав­ни­мо­го с ор­га­ни­че­ским телом.

Таким об­ра­зом, у Гегеля от­сут­ству­ет знак ра­вен­ства при срав­не­нии граж­дан­ско­го об­ще­ства с выс­шей иде­ей го­су­дар­ства. Но этот знак ра­вен­ства ста­вит­ся меж­ду граж­дан­ским об­ще­ством и сло­жив­шим­ся го­су­дар­ством. Вместе с тем в тру­дах Гегеля, опуб­ли­ко­ван­ных по­сле его смер­ти на базе кон­спек­тов его лек­ций, име­ют­ся от­дель­ные фор­му­ли­ров­ки, ко­то­рые в от­ры­ве от кон­тек­ста при же­ла­нии мо­гут ис­поль­зо­вать­ся в ка­че­стве до­ка­за­тель­ства обратного.

Например, у Гегеля су­ще­ству­ет опре­де­ле­ние граж­дан­ско­го об­ще­ства как «диф­фе­рен­ци­а­ции», вы­сту­па­ю­щей меж­ду се­мьей и го­су­дар­ством. При этом от­ме­ча­ет­ся, что граж­дан­ское об­ще­ство, раз­ры­вая узы се­мьи, пред­ста­ет в ка­че­стве все­об­щей се­мьи и си­сте­мы все­об­щей вза­и­мо­за­ви­си­мо­сти, а «ве­ли­чай­шим прин­ци­пом» граж­дан­ско­го об­ще­ства на­зы­ва­ет­ся сво­бо­да. Одновременно Гегель, при­дер­жи­ва­ясь умо­за­клю­че­ний Аристотеля (о том, что «пер­вич­ным по при­ро­де яв­ля­ет­ся го­су­дар­ство по срав­не­нию с се­мьей и каж­дым из нас; ведь не­об­хо­ди­мо, что­бы це­лое пред­ше­ство­ва­ло ча­сти» [Аристотель 1983, А I.11]), утвер­ждал, что раз­ви­тие граж­дан­ско­го об­ще­ства на­чи­на­ет­ся толь­ко по­сле по­яв­ле­ния государства.

Ряд со­вре­мен­ных ав­то­ров, ха­рак­те­ри­зуя по­ня­тие «граж­дан­ское об­ще­ство», по су­ще­ству, вос­про­из­во­дит ге­ге­лев­ские фор­му­ли­ров­ки, а их тео­ре­ти­зи­ро­ва­ние на эту тему яв­ля­ет­ся хо­ро­шей ил­лю­стра­ци­ей из­вест­ной по­го­вор­ки о том, что «но­вое — это хо­ро­шо за­бы­тое ста­рое».

Причины того, что «ста­рое» ока­за­лось на­дол­го успеш­но «за­бы­то», в зна­чи­тель­ной сте­пе­ни свя­за­ны с име­на­ми К. Маркса, Ф. Энгельса и О. Конта, ко­то­рые в сво­их тео­ре­ти­че­ских кон­цеп­ци­ях стре­ми­лись обос­но­вать уни­что­же­ние или прин­ци­пи­аль­ную транс­фор­ма­цию са­мой идеи го­су­дар­ства. При этом они спо­соб­ство­ва­ли воз­ник­но­ве­нию си­ту­а­ции, при ко­то­рой из на­уч­ной и об­ще­ствен­но-по­ли­ти­че­ской лек­си­ки на­дол­го вы­пал тер­мин «граж­дан­ское об­ще­ство».

По су­ще­ству, воз­вра­ще­ние из не­бы­тия по­ня­тия «граж­дан­ское об­ще­ство» про­изо­шло толь­ко по­сле кру­ше­ния СССР и пре­кра­ще­ния идео­ло­ги­че­ско­го, по­ли­ти­че­ско­го, во­ен­но-тех­ни­че­ско­го и эко­но­ми­че­ско­го про­ти­во­бор­ства так на­зы­ва­е­мых двух си­стем (со­ци­а­ли­сти­че­ской и ка­пи­та­ли­сти­че­ской). И, как мы ви­дим, его вос­кре­ше­ние при­ве­ло к по­яв­ле­нию мно­го­чис­лен­ных ин­тер­пре­та­ций зна­че­ния граж­дан­ско­го об­ще­ства, прак­ти­че­ски не име­ю­щих ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к его пер­во­на­чаль­но­му смыс­лу. Но бо­лее пе­чаль­ным ока­зы­ва­ет­ся тот факт, что тео­ре­ти­че­ские спо­ры во­круг дан­но­го тер­ми­на оку­ты­ва­ют­ся но­вым идео­ло­ги­че­ским ту­ма­ном, за­труд­ня­ю­щим по­ни­ма­ние ос­нов­ных за­дач и це­лей го­су­дар­ствен­ной власти.

С на­шей точ­ки зре­ния, вы­брать­ся из это­го ту­ма­на, при­знав в ка­че­стве свер­шив­ше­го­ся фак­та уже успев­шее уко­ре­нить­ся в со­зна­нии зна­чи­тель­ной ча­сти лю­дей по­ни­ма­ние «граж­дан­ско­го об­ще­ства» как не­кой от­лич­ной и про­ти­во­сто­я­щей го­су­дар­ству суб­стан­ции, мож­но по­сред­ством вы­де­ле­ния от­но­си­тель­но не­за­ви­си­мых от функ­ци­о­ни­ро­ва­ния го­су­дар­ствен­ной вла­сти со­ци­аль­ных ме­ха­низ­мов фор­ми­ро­ва­ния прав и обя­зан­но­стей. В этом слу­чае по­ня­тие «граж­дан­ское об­ще­ство» мож­но опре­де­лить сле­ду­ю­щим об­ра­зом. Гражданское об­ще­ство пред­став­ля­ет со­бой фор­му го­ри­зон­таль­ной ин­те­гра­ции че­ло­ве­че­ско­го со­об­ще­ства, ко­то­рая поз­во­ля­ет обес­пе­чи­вать рас­кры­тие спо­соб­но­стей и ре­а­ли­за­цию по­сто­ян­но из­ме­ня­ю­щих­ся по­треб­но­стей лю­дей с по­мо­щью со­ци­аль­ных ин­стру­мен­тов фик­са­ции и вза­им­но­го при­зна­ния есте­ствен­ным об­ра­зом воз­ни­ка­ю­щих у них прав и обя­зан­но­стей. В ос­но­ве ука­зан­ных прав и обя­зан­но­стей на­хо­дят­ся воз­ни­ка­ю­щие в про­цес­се вза­и­мо­дей­ствия лю­дей раз­но­об­раз­ные фор­мы кре­дит­ных от­но­ше­ний, а ре­а­ли­за­ция ука­зан­ных прав про­ис­хо­дит в рам­ках ры­ноч­ных от­но­ше­ний (от­но­си­тель­но сво­бод­но­го об­ме­на раз­лич­ных ре­зуль­та­тов раз­но­об­раз­ной че­ло­ве­че­ской де­я­тель­но­сти). Иными сло­ва­ми, ис­ход­ной ха­рак­те­ри­сти­кой граж­дан­ско­го об­ще­ства долж­но счи­тать­ся на­ли­чие от­но­си­тель­но са­мо­сто­я­тель­ных со­ци­аль­ных субъ­ек­тов, объ­еди­нен­ных ис­поль­зо­ва­ни­ем еди­ных ин­стру­мен­тов фик­са­ции прав и обя­зан­но­стей, по­яв­ля­ю­щих­ся при воз­ник­но­ве­нии у них кре­дит­ных от­но­ше­ний и от­но­ше­ний об­ме­на ре­зуль­та­та­ми сво­ей де­я­тель­но­сти. Кроме того, речь мо­жет идти о та­ком объ­еди­не­нии, ко­то­рое пред­по­ла­га­ет воз­мож­ность структурирования и ко­ор­ди­на­ции ин­ди­ви­да­ми сво­ей со­ци­аль­но-эко­но­ми­че­ской де­я­тель­но­сти от­но­си­тель­но не­за­ви­си­мо от пра­во­вых норм, уста­нов­лен­ных го­су­дар­ствен­ной властью.

При та­ком под­хо­де це­ле­со­об­раз­но бу­дет раз­де­лить по­ня­тия «граж­дан­ское об­ще­ство» и «по­ли­ти­че­ское об­ще­ство» для того, что­бы в кон­тек­сте ха­рак­те­ри­сти­ки го­су­дар­ствен­но­го устрой­ства ис­поль­зо­вать толь­ко тер­мин «по­ли­ти­че­ское об­ще­ство». Политическое об­ще­ство мож­но опре­де­лить как вза­и­мо­дей­ствие ор­га­ни­зо­ван­ных пред­ста­ви­те­лей граж­дан­ско­го об­ще­ства в деле стра­хо­ва­ния, за­щи­ты или из­ме­не­ния есте­ствен­ным об­ра­зом воз­ни­ка­ю­щих ин­стру­мен­тов фик­са­ции прав и обя­зан­но­стей в виде со­от­вет­ству­ю­щей си­сте­мы за­ко­но­да­тель­ных норм, пред­по­ла­га­ю­щих воз­мож­ность их си­ло­во­го «под­креп­ле­ния» с по­мо­щью го­су­дар­ствен­ной вла­сти. Однако важ­но осо­бо под­черк­нуть, что эта си­сте­ма за­ко­но­да­тель­ных норм ока­зы­ва­ет­ся адек­ват­ной по­треб­но­стям граж­дан­ско­го об­ще­ства толь­ко то­гда и до тех пор, пока она спо­соб­ству­ет есте­ствен­но­му рас­ши­ре­нию кре­дит­ных от­но­ше­ний. Только в этом слу­чае обес­пе­чи­ва­ют­ся усло­вия для рас­кры­тия воз­мож­но­стей и спо­соб­но­стей ин­ди­ви­дов, что про­яв­ля­ет­ся в рас­ши­ре­нии сво­бо­ды их твор­че­ства, углуб­ле­нии раз­де­ле­ния тру­да и од­но­вре­мен­но в укреп­ле­нии со­ци­аль­ной ин­те­гра­ции, уров­ня со­ци­аль­ной вза­и­мо­за­ви­си­мо­сти и со­ци­аль­но­го парт­нер­ства. Из это­го сле­ду­ет, что лю­бая оцен­ка усло­вий и пер­спек­тив раз­ви­тия граж­дан­ско­го об­ще­ства не мо­жет быть при­зна­на удо­вле­тво­ри­тель­ной без ана­ли­за со­сто­я­ния, ха­рак­те­ра и воз­мож­но­стей ре­а­ли­за­ции су­ще­ству­ю­щих де­неж­но-кре­дит­ных от­но­ше­ний4, ко­то­рые ис­то­ри­че­ски пред­ше­ство­ва­ли и со­про­вож­да­ли про­цесс фор­ми­ро­ва­ния си­сте­мы го­су­дар­ствен­ной власти.

ЛИТЕРАТУРА

Аристотель 1983 — Аристотель. По­ли­тика ⁄ Арис­то­тель. Со­чи­не­ния. В 4 т. Т. 4. М., 1983.

Гегель 1990 — Гегель Г. В. Ф. Фи­ло­со­фия пра­ва. М., 1990.

Гоббс 1991 — Гоббс Т. Левиафан, или Мате­рия, фор­ма и власть го­су­дар­ства цер­ков­но­го и граж­дан­ско­го ⁄ Гоббс Т. Со­чи­не­ния в 2 то­мах. Т. 2. М., 1991.

Локк 1988 — Локк Дж. Два трак­та­та о прав­ле­нии ⁄ Локк Дж. Со­чи­не­ния в трех то­мах. Т. 3. М., 1988.

Макиавелли 1982 — Макиа­велли Н. Рас­суж­де­ния о пер­вой де­ка­де Тита Ли­вия. Книга 1, II ⁄ Ма­ки­а­вел­ли Н. Избр. соч. М., 1982.

Мартыненко 2008 — Марты­ненко В. В. Со­ци­аль­ная фи­ло­со­фия де­нег ⁄⁄  Воп­ро­сы фи­ло­со­фии, 2008. № 11.

Мартыненко 2009 — Марты­ненко В. В. Пе­ре­ос­мыс­ле­ние фи­ло­соф­ской кон­цеп­ции есте­ствен­но­го пра­ва ⁄⁄ Воп­ро­сы фи­ло­со­фии, 2009. № 8.

Платон 1994 — Платон. Государство ⁄ Платон. Соб­ра­ние со­чи­не­ний. В 4 т. Т. 3. М., 1994.

Руссо 1998 — Руссо Ж. Ж. Об об­ще­ствен­ном до­го­во­ре или прин­ци­пы по­ли­ти­че­ско­го пра­ва ⁄ Руссо Ж. Ж. Об об­ще­ствен­ном до­го­во­ре. Трак­таты. М., 1998.

Цицерон 1985 — Цицерон. О го­су­дар­стве. Книга I ⁄ Ци­це­рон. Фи­ло­соф­с­кие трак­та­ты. М., 1985.

 ВСЕ ПУБЛИКАЦИИ

Оригинальное на­зва­ние ста­тьи: «Госу­дар­ство и граж­дан­ское об­ще­ство как лож­ная ди­хо­то­мия со­ци­аль­но-по­ли­ти­че­ской жиз­ни». Именн­но это на­зва­ние фи­гу­ри­ру­ет в спис­ке пуб­ли­ка­ций цик­ла «Ана­то­мия по­ли­ти­ки» на сай­те автора. Сме­на ин­то­на­ции на­зва­ния с утвер­ди­тель­ной на во­про­си­тель­ную и от­сут­ствие в нем клю­че­во­го сло­ва «лож­ная» про­ти­во­ре­чит ав­тор­с­кой точ­ке зре­ния. (Прим. ред.)

Термины «го­су­дар­ство» и «граж­дан­ское об­ще­ство» («граж­дан­ская об­щи­на») объ­еди­ня­ют­ся и в про­из­ве­де­ни­ях Цицерона. См.: [Цицерон 1985, I, XXV, 39, 40; XXVI, 42].

Подробнее о по­ня­тии «кре­ди­тор об­ще­ства» и есте­ствен­ной при­ро­де со­ци­аль­ных прав см.: [Мартыненко 2009]. Электронная вер­сия ста­тьи раз­ме­ще­на в Интернете по ад­ре­сам: [1], [2].

Идея обос­но­ва­ния при­чи­ны воз­ник­но­ве­ния го­су­дар­ства по­яв­ле­ни­ем об­ще­ствен­но­го до­го­во­ра рас­смат­ри­ва­лась еще в про­из­ве­де­ни­ях Платона. Однако там эта идея была при­зна­на не­кор­рект­ной. См.: [Платон 1994, II].

Подробнее см.: [Мартыненко 2008]. Электронная вер­сия ста­тьи раз­ме­ще­на в Интернете [по адресу:].