Cтремление к утвер­жде­нию об­ще­че­ло­ве­че­ских цен­но­стей, к по­иску пу­тей наи­бо­лее эф­фек­тив­ного ис­поль­зо­ва­ния со­во­куп­ного по­тен­ци­ала че­ло­ве­че­ства неиз­менно и непо­сред­ственно за­тра­ги­вает во­прос о пра­вах че­ло­века. Всеобщая де­кла­ра­ция прав че­ло­века, 60-ле­тие ко­то­рой мы от­ме­чаем, без­условно, стала пер­вым меж­ду­на­род­ным офи­ци­аль­ным при­зна­нием рав­ных прав и сво­бод всех лю­дей по праву рож­де­ния. Вместе с тем не сле­дует за­бы­вать, что дан­ный под­ход, как и сама про­блема прав че­ло­века, яв­ля­ется со­став­ной ча­стью об­щей фило­соф­ской кон­цеп­ции есте­ствен­ных прав, офор­мив­шейся еще в глу­бо­кой древ­но­сти. Эта кон­цеп­ция, мно­гие ба­зо­вые по­ло­же­ния ко­то­рой, по су­ще­ству, вос­про­из­во­дятся в Декларации, имеет, од­нако, неод­но­знач­ные трак­товки и, с на­шей точки зре­ния, нуж­да­ется в опре­де­лен­ной пе­ре­оценке и кор­рек­ти­ровке.

Считается, что есте­ственно-пра­во­вая док­трина по­лу­чила раз­ви­тие на почве идей ин­ди­ви­ду­а­лизма и ли­бе­ра­лизма, где стрем­ле­ние уста­но­вить гра­ницы го­судар­ствен­ной вла­сти вы­ли­ва­лось в тре­бо­ва­ния со­блю­де­ния прав от­дель­ных лиц. Во главу угла ста­ви­лась за­дача обес­пе­че­ния сво­боды че­ло­века в его стрем­ле­нии к са­мо­ре­а­ли­за­ции и удо­вле­тво­ре­нию своих по­треб­но­стей. Эта сво­бода опре­де­ля­лась в ка­че­стве есте­ствен­ного права, ко­то­рое фор­мально при­зна­ва­лось огра­ни­чен­ным сво­бо­дой и пра­вами дру­гих лю­дей. Но гра­ницы ука­зан­ной сво­боды ока­зы­ва­лись раз­мы­тыми. В ре­зуль­тате за­дача рас­кры­тия по­тен­ци­ала и спо­соб­но­стей че­ло­века на прак­тике сво­ди­лась к во­просу о воз­мож­но­стях са­мо­ре­а­ли­за­ции от­дель­ных ин­ди­ви­дов или о сво­боде для из­бран­ных. Иными сло­вами, про­ис­хо­дил за­ка­му­фли­ро­ван­ный про­цесс пре­об­ра­зо­ва­ния по­ня­тия есте­ствен­ного права. Защита прав че­ло­века пре­вра­ща­лась в идео­ло­ги­че­ское обос­но­ва­ние права силь­ного.

Кроме того, есте­ствен­ные права и сво­боды че­ло­века трак­то­ва­лись как дан­ные свыше, а не по­лу­ча­ю­щие свое при­зна­ние в про­цессе вза­и­мо­дей­ствия лю­дей. И эти дан­ные свыше права от­де­ля­лись от при­зна­ния необ­хо­ди­мо­сти со­от­вет­ству­ю­щих дан­ным пра­вам обя­зан­но­стей. Примером та­кого под­хода мо­жет слу­жить ши­роко раз­ре­кла­ми­ро­ван­ное в свое время из­ре­че­ние Ж. Ж. Руссо: «Человек рож­да­ется сво­бод­ным, но по­всюду он в око­вах»[1]. Если есте­ствен­ные права при­зна­ва­лись за че­ло­ве­ком от рож­де­ния, то уста­нов­ле­ние обя­зан­но­стей че­ло­века от­но­си­лось и от­но­сится к пре­ро­га­тиве об­ще­ства и го­су­дар­ства. Но в та­ком слу­чае неиз­бежно ока­зы­ва­ется, что го­судар­ствен­ной вла­сти при­пи­сы­ва­ются если не бо­же­ствен­ные, то сверхъ­есте­ствен­ные ми­фи­че­ские пол­но­мо­чия. Не слу­чайно кон­цеп­ция есте­ствен­ных прав и за­ко­нов ис­поль­зо­ва­лась как в це­лях са­кра­ли­за­ции го­су­дар­ства и обос­но­ва­ния бо­же­ствен­ной при­роды вла­сти во­обще, так и в ка­че­стве ан­ти­тезы по­зи­тив­ного права.

Наряду с этим воз­ни­кали пре­тен­зии на зна­ние при­роды, смысла и цели че­ло­ве­че­ской жизни. Такими це­лями на­зы­ва­лись, на­при­мер, стрем­ле­ние к сча­стью или благу, пусть и по-раз­ному по­ни­ма­е­мому. При этом из поля зре­ния ис­че­зала одна про­стая фило­соф­ская мысль о том, что само право че­ло­ве­че­ства на жизнь ло­гично было бы сна­чала со­от­не­сти с опре­де­ле­нием воз­ло­жен­ных на него обя­зан­но­стей. Конечно, оста­ва­ясь на на­уч­ных по­зи­циях, в пол­ной мере от­ве­тить на этот во­прос (по-иному зву­ча­щий как во­прос о ме­сте и роли че­ло­ве­че­ства в ми­ро­зда­нии) вряд ли ко­гда-либо удастся. Но как по­ка­зы­вает ана­лиз на­коп­лен­ного со­цио­ло­ги­че­ского зна­ния, об­щей за­да­чей или обя­зан­но­стью че­ло­ве­че­ства можно счи­тать все бо­лее пол­ное рас­кры­тие за­ло­жен­ных в че­ло­веке спо­соб­но­стей и воз­мож­но­стей. С этой точки зре­ния стрем­ле­ние лю­дей к сча­стью, к об­ла­да­нию ма­те­ри­аль­ными, ду­хов­ными и ду­шев­ными бла­гами можно рас­смат­ри­вать лишь в ка­че­стве ин­стру­мента вы­пол­не­ния воз­ло­жен­ных на че­ло­века (как ча­сти со­во­куп­ного це­лого) обя­зан­но­стей, но не в ка­че­стве цели че­ло­ве­че­ской жизни. Более того, ко­гда обес­пе­че­ние че­ло­ве­че­ского сча­стья и блага вме­ня­ется в за­дачи го­су­дар­ства, это при­во­дит к по­сто­ян­ному со­зда­нию та­ких «иде­аль­ных» кон­струк­ций го­судар­ствен­ного и об­ще­ствен­ного устрой­ства, во­пло­ще­ние ко­то­рых на прак­тике ока­зы­ва­ется несов­ме­сти­мым с прин­ци­пами сво­бод­ной де­я­тель­но­сти че­ло­века.

Как из­вестно, все тео­ре­ти­че­ские по­стро­е­ния, за­яв­ляв­шие о благе це­лого, раз­ру­ша­лись, всту­пая в про­ти­во­ре­чие с есте­ствен­ным за­ко­ном че­ло­ве­че­ского раз­ви­тия. При этом они неиз­менно слу­жили идео­ло­ги­че­ской ос­но­вой для по­яв­ле­ния раз­лич­ных форм то­та­ли­тар­ной вла­сти, ко­то­рая, ре­а­ли­зуя себя в форме на­си­лия, раз­ру­ша­ю­щего есте­ствен­ные ос­новы ее со­хра­не­ния, пре­пят­ство­вала со­зда­нию усло­вий, необ­хо­ди­мых для са­мо­ре­а­ли­за­ции ин­ди­ви­дов в про­цессе их сов­мест­ной де­я­тель­но­сти.

В год 60-ле­тия при­ня­тия Всеобщей де­кла­ра­ции прав че­ло­века много го­во­рится о важ­но­сти уси­лий по «убеж­де­нию каж­дого че­ло­века на Земле в том, что только за­кон мо­жет за­щи­тить его». Одновременно в за­пад­ной (и от­ча­сти в во­сточ­ной) ре­ли­гиях идея прав и сво­бод ин­ди­вида все бо­лее от­чет­ливо увя­зы­ва­ется, с од­ной сто­роны, с нрав­ствен­ной от­вет­ствен­но­стью че­ло­века, ко­то­рая опре­де­ля­ется со­гласно хри­сти­ан­ским цен­но­стям, а с дру­гой — с по­ис­ком адек­ват­ных ме­ха­низ­мов кон­троля над пра­во­мер­но­стью де­я­тель­но­сти го­судар­ствен­ной вла­сти.

С по­зи­ции ка­то­ли­че­ской церкви, упо­ря­до­чен­ная и слу­жа­щая праву власть рас­смат­ри­ва­ется как ан­ти­под на­си­лия, под ко­то­рым по­ни­ма­ется «про­ти­во­прав­ная власть»[2]. Проблема прав че­ло­века здесь также рас­смат­ри­ва­ется в рам­ках идеи есте­ствен­ного права, ко­то­рая ис­поль­зу­ется в ка­че­стве «ри­то­ри­че­ского ар­гу­мента» в диа­ло­гах с се­ку­ляр­ным об­ще­ством и дру­гими ре­ли­ги­оз­ными со­об­ще­ствами. Как от­ме­тил (бу­дучи еще де­ка­ном Коллегии кар­ди­на­лов) Папа Римский Бенедикт XVI, с по­мо­щью этого ар­гу­мента, ка­то­ли­че­ская цер­ковь апел­ли­рует «к об­щему ра­зуму и ищет ос­новы для со­гла­сия о при­роде эти­че­ских прин­ци­пов права в се­ку­ляр­ном плю­ра­ли­сти­че­ском об­ще­стве»[3].

С этих по­зи­ций вы­дви­га­ются тре­бо­ва­ния к ру­ко­во­ди­те­лям го­су­дарств, при­зы­ва­ю­щие их обес­пе­чи­вать ре­аль­ную за­щиту прав че­ло­века. Причем, как недавно за­явил в своем вы­ступ­ле­нии в штаб-квар­тире ООН Бенедикт XVI, если го­су­дар­ства не за­щи­щают своих граж­дан от «непре­кра­ща­ю­щихся и се­рьез­ных на­ру­ше­ний прав че­ло­века», они мо­гут под­верг­нуться вме­ша­тель­ству извне[4].

Вместе с тем се­го­дня от­ры­тым оста­ется во­прос о воз­ник­но­ве­нии и из­ме­не­нии права, об устрой­стве пра­во­вых от­но­ше­ний как сред­ства осу­ществ­ле­ния спра­вед­ли­во­сти, а не спо­соба со­хра­не­ния при­ви­ле­гией тех, кто имеет власть уста­нав­ли­вать по­ло­жи­тель­ное право в об­ще­стве[5]. Во мно­гом нерас­по­знан­ными ока­зы­ва­ются со­ци­аль­ные ос­новы права, ко­то­рые да­леко не огра­ни­чи­ва­ются те­мой по­ло­жи­тель­ного, или по­зи­тив­ного, права. Невыясненной пред­стает и при­рода вла­сти, усло­вия ее по­яв­ле­ния и со­хра­не­ния.

Конечно, все, кто при­знает, что че­ло­ве­че­ская жизнь — это не про­из­воль­ный на­бор раз­лич­ных со­сто­я­ний, со­гласны с по­ло­же­нием, что жизнь лю­дей раз­ви­ва­ется в со­от­вет­ствии с объ­ек­тив­ными, или «есте­ствен­ными», за­ко­нами. Но не все­гда учи­ты­ва­ется, что на­гляд­ным про­яв­ле­нием дей­ствия есте­ствен­ных за­ко­нов яв­ля­ется про­цесс по­сто­ян­ного рас­кры­тия эм­пи­ри­че­ски неопре­де­лен­ной ве­ли­чины раз­но­об­раз­ных физи­че­ских, ин­тел­лек­ту­аль­ных и ум­ствен­ных воз­мож­но­стей, за­ло­жен­ных в че­ло­веке.

Под че­ло­ве­ком в дан­ном слу­чае по­ни­ма­ется не от­дель­ная лич­ность, а некий со­во­куп­ный ин­ди­вид, пред­став­лен­ный че­ло­ве­че­ским со­об­ще­ством в це­лом. Ведь рас­кры­тие че­ло­ве­че­ских спо­соб­но­стей ока­зы­ва­ется воз­мож­ным только при на­ли­чии и по­сред­ством вза­и­мо­дей­ствия лю­дей, при рас­ши­ре­нии и углуб­ле­нии раз­де­ле­ния труда между ними. Этот про­цесс — эм­пи­ри­че­ски по­зна­ва­е­мая ре­аль­ность, ко­то­рая в ходе че­ло­ве­че­ской ис­то­рии про­яв­ляет себя все бо­лее от­чет­ливо.

Вместе с тем ча­сто из поля зре­ния вы­па­дает тот факт, что этот про­цесс ока­зался бы невоз­мож­ным без го­тов­но­сти од­них чле­нов об­ще­ства вно­сить боль­ший вклад в со­зда­ние ма­те­ри­аль­ных и ду­хов­ных благ, чем они по­лу­чают или мо­гут по­лу­чить в тот или иной кон­крет­ный пе­риод вре­мени от дру­гих его чле­нов. Оттого, на­сколько в об­ще­стве раз­вито по­ни­ма­ние дан­ного факта как есте­ствен­ной нормы со­ци­аль­ной жиз­не­де­я­тель­но­сти, а также со­зда­ния усло­вий для со­зна­тель­ного при­ня­тия ин­ди­ви­дами та­кой со­ци­аль­ной по­зи­ции, во мно­гом за­ви­село и за­ви­сит раз­ви­тие того или иного об­ще­ства.

В раз­лич­ных ре­ли­ги­оз­ных и фило­соф­ских си­сте­мах можно об­на­ру­жить много по­ло­же­ний, на­прав­лен­ных на сти­му­ли­ро­ва­ние лю­дей вно­сить боль­ший вклад в «об­щее дело» и так на­зы­ва­е­мое об­ще­ствен­ное благо. Это на­зы­ва­лось доб­ро­де­тель­ность или бла­го­тво­ри­тель­ность. Однако при этом за­ту­ше­вы­ва­лось то об­сто­я­тель­ство, что люди с та­кой уста­нов­кой и об­ра­зом жизни все­гда ока­зы­ва­лись «кре­ди­то­рами» об­ще­ства.

Мне бы не хо­те­лось, чтобы по­ня­тие «кре­ди­тор» было вос­при­нято в уз­ко­эко­но­ми­че­ском смысле. Хотя и чи­сто эко­но­ми­че­ский ас­пект дан­ного во­проса зву­чал бы се­го­дня вполне ак­ту­ально. Современные про­блемы ми­ро­вого финан­со­вого рынка в оче­ред­ной раз до­ка­зы­вают, что зло­упо­треб­ле­ния в сфере ры­ноч­ных от­но­ше­ний, в де­нежно-кре­дит­ной сфере при­во­дят к на­ру­ше­нию прав че­ло­века в гло­баль­ном мас­штабе.

Но в дан­ном слу­чае я хочу от­ме­тить есте­ствен­ность про­цесса на­де­ле­ния именно «кре­ди­то­ров» опре­де­лен­ными пра­вами и при­ви­ле­ги­ями, при­зна­ва­е­мых долж­ни­ками. Еще раз под­черкну, что раз­ви­тие че­ло­ве­че­ства на­ча­лось и про­дол­жа­ется глав­ным об­ра­зом бла­го­даря тому, что между людьми есте­ствен­ным об­ра­зом стали воз­ни­кать раз­лич­ные формы кре­дит­ных от­но­ше­ний. Самым про­стым при­ме­ром мо­жет слу­жить за­бота о де­тях и их вос­пи­та­нии, что, правда, ха­рак­терно и для всего жи­вого на земле. Особенность че­ло­ве­че­ского рода (в от­ли­чие от жи­вот­ного мира) за­клю­ча­ется в том, что та­кие вза­и­мо­от­но­ше­ния по­сте­пенно стали про­яв­ляться в про­цессе вза­и­мо­дей­ствия лю­дей, ко­то­рые не были свя­заны род­ствен­ными узами. Иными сло­вами, со­ци­аль­ное раз­ви­тие стало воз­мож­ным по при­чине того, что одни люди, об­ла­дая бо­лее вы­со­кими спо­соб­но­стями и ре­а­ли­зуя их на прак­тике, по соб­ствен­ной ини­ци­а­тиве стали де­литься ре­зуль­та­тами своей де­я­тель­но­сти (вклю­чая зна­ния и опыт) с дру­гими, удо­вле­тво­ряя их по­треб­но­сти. Взамен они могли по­лу­чать лишь обя­за­тель­ства в виде при­зна­ния их прав как «кре­ди­то­ров». Вполне есте­ствен­ная норма со­ци­аль­ной жизни за­клю­ча­ется в том, что только за тем че­ло­ве­ком мо­жет при­зна­ваться право тре­бо­вать удо­вле­тво­ре­ния своих по­треб­но­стей за счет дру­гих лю­дей, кто при­ни­мает на себя в от­вет со­от­вет­ству­ю­щие обя­за­тель­ства или пред­ва­ри­тельно обес­пе­чи­вает ре­зуль­та­тами своей де­я­тель­но­сти удо­вле­тво­ре­ние чу­жих по­треб­но­стей.

Один из ме­ха­низ­мов фик­са­ции дан­ных прав свя­зан с воз­ник­но­ве­нием ин­сти­тута во­ждей пле­мен, ста­рей­шин и жре­цов, в по­сле­ду­ю­щем транс­фор­ми­ро­вав­ше­гося в го­су­дар­ство. Логично пред­по­ло­жить, что именно боль­ший по срав­не­нию с дру­гими людьми вклад в жиз­не­обес­пе­че­ние и су­ще­ство­ва­ние пле­мени или рода поз­во­лил вы­де­литься со­от­вет­ству­ю­щей группе во­ждей и ста­рей­шин. Естественное при­зна­ние прав дан­ных лю­дей, ока­зав­шихся «кре­ди­то­рами» об­ще­ства, и про­ис­хо­дило в виде на­де­ле­ния их опре­де­лен­ными ат­ри­бу­тами и сим­во­лами вла­сти. Другим спо­со­бом фик­са­ции и ре­а­ли­за­ции прав «кре­ди­то­ров» стало по­яв­ле­ние ин­сти­тута де­нег, что, в свою оче­редь, спо­соб­ство­вало рас­ши­ре­нию кре­дит­ных от­но­ше­ний, ро­сту про­из­вод­ства то­ва­ров и услуг, фор­ми­ро­ва­нию ме­ха­низма ин­те­гра­ции со­ци­ума по го­ри­зон­тали.

Бесспорно, то или иное лицо, со­вер­ша­ю­щее доб­ро­де­тель­ный по­сту­пок (и ока­зы­ва­ясь в роли «кре­ди­тора» об­ще­ства), мо­жет не нуж­даться в ка­ких-либо до­пол­ни­тель­ных пра­вах в виде власт­ных пол­но­мо­чий или де­нег. В ка­че­стве сво­его рода оплаты че­ло­век мо­жет ис­пы­ты­вать удо­вле­тво­ре­ние от са­мого факта соб­ствен­ных дей­ствий или даже от са­мо­по­жерт­во­ва­ния. Но для того чтобы ука­зан­ные дей­ствия при­об­рели необ­хо­ди­мый для раз­ви­тия об­ще­ства по­сто­ян­ный и мас­со­вый ха­рак­тер, они нуж­да­ются в со­от­вет­ству­ю­щем при­зна­нии со сто­роны тех, кому эта «бла­го­тво­ри­тель­ность» ока­зы­ва­ется.

Более того, лю­бая доб­ро­де­тель также нуж­да­ется в опре­де­лен­ных фор­мах при­зна­ния и воз­на­граж­де­ния, по­скольку в про­тив­ном слу­чае она мо­жет вы­рож­даться в ма­ни­а­каль­ные дей­ствия раз­лич­ного рода фа­на­ти­ков. «Обещания» воз­на­граж­де­ния за доб­ро­де­тель в эс­ха­то­ло­ги­че­ской пер­спек­тиве, ко­нечно, можно рас­смат­ри­вать как спо­соб за­креп­ле­ния в со­зна­нии лю­дей необ­хо­ди­мо­сти та­ких кре­дит­ных от­но­ше­ний, ко­то­рые не транс­фор­ми­ро­ва­лись бы в ро­стов­щи­че­ские; ко­то­рые спо­соб­ство­вали бы раз­ви­тию че­ло­ве­че­ской лич­но­сти, а не пре­вра­ща­лись в фак­тор ее за­ка­ба­ле­ния. Однако об­рат­ная сто­рона та­кого под­хода свя­зана с тем, что мы пе­ре­стаем за­ме­чать или за­бы­ваем о кре­дит­ной при­роде со­ци­аль­ных прав. Его нега­тив­ная сто­рона за­клю­ча­ется еще и в том, что он по­мо­гает пред­ста­ви­те­лям го­су­дар­ства обос­но­вы­вать свои власт­ные пол­но­мо­чия без обя­за­тель­ного усло­вия ис­пол­не­ния са­мой вла­стью воз­ло­жен­ных на нее обя­зан­но­стей и ее от­вет­ствен­но­сти пе­ред об­ще­ством.

Не слу­чайно мы по­сто­янно стал­ки­ва­емся с си­ту­а­цией, ко­гда со сто­роны раз­лич­ных го­судар­ствен­ных струк­тур вы­дви­га­ются лишь тре­бо­ва­ния к граж­да­нам от­но­си­тельно со­блю­де­ния ими обя­за­тельств, уста­нов­лен­ных вла­стью. Одновременно, при­ме­няя раз­лич­ные формы на­си­лия, они пы­та­ются за­кре­пить за со­бой и опре­де­лен­ными со­ци­аль­ными груп­пами мо­но­поль­ные при­ви­ле­гии.

В част­но­сти, на­ло­го­об­ло­же­ние рас­смат­ри­ва­ется го­су­дар­ством как его неотъ­ем­ле­мое право, а уплата граж­да­нами на­ло­гов — как одна из их глав­ных обя­зан­но­стей. Любое укло­не­ние от этой обя­зан­но­сти вле­чет за со­бой при­ме­не­ние пра­во­вых санк­ций. Однако ра­цио­наль­ное ис­поль­зо­ва­ние по­лу­чен­ных за счет на­ло­гов средств на об­ще­ственно зна­чи­мые цели не рас­смат­ри­ва­ется го­су­дар­ством как обя­зан­ность, невы­пол­не­ние ко­то­рой де­лает ни­чтож­ным и его право на сбор на­ло­гов. Забывается, что на са­мом деле на­ло­го­об­ло­же­ние сле­дует рас­смат­ри­вать как форму со­ци­аль­ного стра­хо­ва­ния и кре­дит­ных от­но­ше­ний. Отданные граж­да­нами на­логи должны воз­вра­щаться к ним в форме со­ци­ально необ­хо­ди­мых благ и услуг, ор­га­ни­за­ция ко­то­рых воз­ла­га­ется на го­су­дар­ство. В про­тив­ном слу­чае право го­су­дар­ства на сбор на­ло­гов в со­ци­аль­ном плане пре­вра­ща­ется в на­си­лие над об­ще­ством. Давно из­вестно, что несо­от­вет­ствие между объ­е­мами прав и обя­зан­но­стей в кон­че­ном счете при­во­дит к тому, что само право пе­ре­стает су­ще­ство­вать.

Социальную ос­нову го­судар­ствен­ной вла­сти и права невоз­можно по­нять, если не рас­смат­ри­вать ее как про­из­вод­ную от необ­хо­димо воз­ни­ка­ю­щих в че­ло­ве­че­ском об­ще­стве кре­дит­ных от­но­ше­ний между людьми. Это же от­но­сится и к день­гам, ко­то­рые также нуж­да­ются в фило­соф­ском пе­ре­осмыс­ле­нии с по­зи­ции со­ци­ально фор­ми­ру­е­мых ин­стру­мен­тов фик­са­ции и ре­а­ли­за­ции прав кре­ди­то­ров. За блес­ком зо­лота кре­дит­ная при­рода де­нег, ко­нечно, была труд­но­раз­ли­чима. И, тем не ме­нее, лю­бую форму де­нег, вклю­чая их зо­ло­тую обо­лочку, пра­вильно рас­смат­ри­вать не как то­вар, а как кре­дит­ный ин­стру­мент. Это стало до­ста­точно оче­вид­ным с по­яв­ле­нием совре­мен­ных форм так на­зы­ва­е­мых бан­ков­ских де­нег. Характерной осо­бен­но­стью де­нег яв­ля­ется то, что их об­ла­да­тели (если не учи­ты­вать по­лу­че­ние де­нег в ка­че­стве по­дарка, на­след­ства или в ре­зуль­тате во­ров­ства) до мо­мента их ис­поль­зо­ва­ния все­гда вы­сту­пают в роли «кре­ди­то­ров» дру­гих чле­нов об­ще­ства.

К со­жа­ле­нию, кре­дит­ная при­рода де­нег и необ­хо­ди­мость рас­смот­ре­ния их в ка­че­стве ин­стру­мента обес­пе­че­ния со­ци­аль­ных прав кре­ди­то­ров до сих пор не осо­зна­ется. Хотя всем оче­видно, что деньги предо­став­ляют своим дер­жа­те­лям вполне опре­де­лен­ные права, тем не ме­нее, со­хра­ня­ется пред­став­ле­ние о них как о неком, пусть и осо­бом или даже услов­ном то­варе, об­ла­да­ю­щем аб­стракт­ным ка­че­ством все­об­щего эк­ви­ва­лента. Но это уже во­прос, тре­бу­ю­щий от­дель­ного рас­смот­ре­ния.

Важно только учи­ты­вать, что ха­рак­тер прав и обя­зан­но­стей не мо­жет оста­ваться по­сто­ян­ным. Он с неиз­беж­но­стью дол­жен ме­няться по мере раз­ви­тия че­ло­ве­че­ского об­ще­ства, из­ме­не­ния со­ци­аль­ной роли и ме­ста от­дель­ных чле­нов и со­ци­аль­ных групп. Появление есте­ствен­ного права у «кре­ди­то­ров», в част­но­сти, в виде при­зна­ния их права на власть, на соб­ствен­ность и т. д. не могло само по себе со­хра­няться в те­че­ние неогра­ни­чен­ного вре­мени. Это право в своем есте­ствен­ном (или спра­вед­ли­вом) зна­че­нии огра­ни­чено пе­ри­о­дом, в те­че­ние ко­то­рого ре­зуль­таты их де­я­тель­но­сти и ру­ко­вод­ства спо­соб­ство­вали со­зда­нию усло­вий нор­маль­ной жиз­не­де­я­тель­но­сти об­ще­ства, фор­ми­ро­ва­нию той или иной формы ор­га­ни­за­ции со­ци­ума. Величина по­тен­ци­ала того или иного об­ще­ства про­яв­ля­ется на пре­дельно воз­мож­ном уровне раз­де­ле­ния труда и раз­ви­тии спо­соб­но­стей лю­дей при дан­ной форме ор­га­ни­за­ции сво­его об­ще­жи­тия и под­дер­жи­ва­е­мой си­стеме уста­нов­лен­ных (но уже не есте­ствен­ных) прав и обя­зан­но­стей. Несоответствие между по­ло­жи­тель­ными за­ко­нами и есте­ственно при­зна­ва­е­мыми пра­вами и обя­зан­но­стями на деле про­яв­ля­ется в рас­про­стра­не­нии пред­став­ле­ний о том, что сло­жив­ша­яся в об­ще­стве си­стема прав и обя­зан­но­стей не яв­ля­ется спра­вед­ли­вой.

В свою оче­редь, рас­про­стра­не­ние по­доб­ных пред­став­ле­ний можно рас­смат­ри­вать как со­ци­аль­ный ин­ди­ка­тор того, что на­сту­пило время, ко­гда долг об­ще­ства пе­ред его пер­во­на­чаль­ными «кре­ди­то­рами» ока­зы­вался по­га­шен­ным. Однако быв­шие «кре­ди­торы» мо­гут зло­упо­треб­лять сво­ими ра­нее вполне есте­ствен­ными пра­вами, тре­буя за­креп­ле­ния за со­бой вла­сти и име­ю­щихся при­ви­ле­гий. Эти пре­тен­зии пе­ре­стают иметь под со­бой есте­ствен­ные ос­но­ва­ния. Удержание быв­шими «кре­ди­то­рами» вла­сти пре­вра­ща­ется в форму неле­ги­тим­ного (в зна­че­нии «не при­зна­ва­е­мого спра­вед­ли­вым») на­си­лия. Вместе с тем со­хра­не­ние вла­сти с по­мо­щью ука­зан­ных мер за быв­шими «кре­ди­то­рами», пре­вра­тив­ши­мися на деле в долж­ни­ков об­ще­ства, фор­ми­рует ос­новы для есте­ствен­ного рас­пада или раз­ру­ше­ния власт­ной вер­ти­кали и со­ци­аль­ной струк­туры дан­ного об­ще­ства. Всегда су­ще­ство­вало и су­ще­ствует стрем­ле­ние со­хра­нить права без учета обя­зан­но­стей, что на деле при­во­дило и при­во­дит к на­ру­ше­нию ба­ланса, к де­фор­ма­ции со­от­вет­ствия между есте­ствен­ными пра­вами и обя­зан­но­стями чле­нов об­ще­ства и со­ци­аль­ных групп. На раз­лич­ных вре­мен­ных ин­тер­ва­лах че­ло­ве­че­ской жизни та­кая де­фор­ма­ция вы­ра­жа­лась и вы­ра­жа­ется в фак­тах экс­плу­а­та­ции, в со­ци­ально-по­ли­ти­че­ских кон­флик­тах и рас­па­дах со­ци­аль­ных и по­ли­ти­че­ских об­ра­зо­ва­ний. Стремление к экс­плу­а­та­ции мо­жет про­яв­ляться в тре­бо­ва­ниях «со­ци­аль­ной спра­вед­ли­во­сти», если за этими тре­бо­ва­ни­ями скры­ва­ется ли­це­мер­ное же­ла­ние по­лу­чать больше, чем от­да­вать, а по­лу­чая — не при­ни­мать на себя вза­мен ни­ка­ких обя­за­тельств. Иными сло­вами, идея «есте­ствен­ных прав» как ос­новы со­ци­аль­ной спра­вед­ли­во­сти мо­жет транс­фор­ми­ро­ваться в непра­во­мер­ные тре­бо­ва­ния «со­ци­аль­ного ра­вен­ства», ко­то­рые ис­поль­зу­ются в ка­че­стве ширмы для всех, кто стре­мится к по­лу­че­нию для себя или со­хра­не­нию за со­бой боль­ших прав, но пы­та­ется укло­ниться от вы­пол­не­ния своих обя­за­тельств.

Поддержанию по­доб­ного рода стрем­ле­ний в об­ще­стве спо­соб­ство­вало то об­сто­я­тель­ство, что по мере ро­ста об­ще­ствен­ного ор­га­низма из­ме­ня­лась и форма фик­са­ции прав «кре­ди­то­ров», ста­но­вясь все больше обез­ли­чен­ной (в виде зна­ков от­ли­чия, го­судар­ствен­ных ре­га­лий, а также де­неж­ных ин­стру­мен­тов). В част­но­сти, про­изо­шло обез­ли­чи­ва­ние вла­сти, в том смысле, что не власть стала ат­ри­бу­том кон­крет­ного че­ло­века как «кре­ди­тора» об­ще­ства, а че­ло­век стал на­хо­диться при вла­сти; не че­ло­век стал «кра­сить ме­сто», а «ме­сто — че­ло­века». При этом не го­су­дар­ство ока­зы­ва­лось «кре­ди­то­ром» об­ще­ства, а об­ще­ство — «кре­ди­то­ром» го­су­дар­ства, ожи­дая от пред­ста­ви­те­лей вла­сти ис­пол­не­ния опре­де­лен­ных об­ще­ственно по­лез­ных обя­зан­но­стей. Среди ча­сти чле­нов об­ще­ства рас­про­стра­ни­лись и ра­бо­леп­ные по­верх­ност­ные пред­став­ле­ния о том, что рас­пре­де­ле­ние ос­нов­ных форм воз­на­граж­де­ния за­ви­сит от про­из­воль­ного усмот­ре­ния и ре­ше­ния власть иму­щих, что только власт­ву­ю­щие и вы­ше­сто­я­щие лица мо­гут им что-то предо­ста­вить, дать что-то необ­хо­ди­мое. Вспомним: «Вот при­е­дет ба­рин — ба­рин нас рас­су­дит, ба­рин сам уви­дит, что плоха из­бушка, и ве­лит дать лесу, — ду­мает ста­рушка».

При та­ком под­ходе, как пра­вило, не учи­ты­ва­ется, что го­су­дар­ство что-либо кому-либо дает только по­сле того, как оно от­ни­мет это у кого-то дру­гого. Правда, как сви­де­тель­ствует ис­то­ри­че­ский опыт, ра­бо­леп­ное от­но­ше­ние в об­ще­стве к пред­ста­ви­те­лям го­су­дар­ства бу­дет со­хра­няться лишь до тех пор, пока они окон­ча­тельно не по­те­ряют кре­дит до­ве­рия со­ци­ума. Тем са­мым кре­дит­ная при­рода со­ци­аль­ного права на власть хотя в пол­ной мере и не осо­зна­ется, но по­сто­янно дает о себе знать.

Что ка­са­ется де­нег, то с ними про­ис­хо­дила по­хо­жая ме­та­мор­фоза. Появившись как кре­дит­ный ин­стру­мент, они в про­цессе все бо­лее ши­ро­кого ис­поль­зо­ва­ния в рас­че­тах за то­вары и услуги при­об­рели ано­ним­ный (обез­ли­чен­ный) по от­но­ше­нию к кон­крет­ному кре­ди­тору ха­рак­тер. Превращаясь в важ­ней­ший эле­мент фор­ми­ру­е­мой есте­ствен­ной си­стемы прав и обя­зан­но­стей между людьми, деньги стали объ­еди­нять не только парт­не­ров по кон­крет­ным эко­но­ми­че­ским тран­сак­циям, но и так на­зы­ва­е­мых со­ци­аль­ных ано­ни­мов, вы­сту­пав­ших на са­мом деле в роли ано­ним­ных кре­ди­то­ров. Последние со вре­ме­нем пе­ре­ста­вали иметь непо­сред­ствен­ные пря­мые кон­тракты со сво­ими долж­ни­ками и могли уже не об­ла­дать кон­крет­ным пред­став­ле­нием друг о друге. Но кос­вен­ным об­ра­зом все то­ва­ро­про­из­во­ди­тели ока­зы­ва­лись свя­зан­ными между со­бой по­сред­ством ухо­дя­щих вглубь кре­дит­ных це­по­чек. Данные це­почки про­яв­ля­лись на по­верх­но­сти в виде еди­ных ин­стру­мен­тов, ис­поль­зу­е­мых при ре­а­ли­за­ции и при­об­ре­те­нии то­ва­ров и услуг. Это объ­яс­няет до­пу­щен­ную впо­след­ствии тео­ре­ти­че­скую ошибку, свя­зан­ную с вы­ве­де­нием де­нег из то­вар­ного об­мена. Процесс пре­вра­ще­ния де­нег в ано­ним­ный ин­стру­мент ре­а­ли­за­ции прав на по­лу­че­ние то­ва­ров и услуг при­вел также к тому, что у раз­лич­ных чле­нов об­ще­ства по­яви­лось стрем­ле­ние, став об­ла­да­те­лями де­нег, по­лу­чить права и при­ви­ле­гии, не при­кла­ды­вая при этом осо­бых уси­лий, не ста­но­вясь «кре­ди­то­рами» об­ще­ства и не ис­пол­няя необ­хо­ди­мых обя­зан­но­стей. Однако по­доб­ные дей­ствия, если они при­об­ре­тают круп­ный раз­мах, в ко­неч­ном счете, ве­дут к обес­це­не­нию де­нег. Иными сло­вами, и здесь кре­дит­ная при­рода со­ци­аль­ного права неиз­менно на­по­ми­нает о себе.

Заметим, что рас­кры­тие кре­дит­ной при­роды со­ци­ально-есте­ствен­ных прав поз­во­ляет де­ми­фо­ло­ги­зи­ро­вать пред­став­ле­ния о воз­мож­но­стях рынка и го­судар­ствен­ного ре­гу­ли­ро­ва­ния; по-но­вому по­дойти к ре­ше­нию во­проса, свя­зан­ного с опре­де­ле­нием по­ло­жи­тель­ных и нега­тив­ных сто­рон функ­ци­о­ни­ро­ва­ния ин­сти­тута част­ной и го­судар­ствен­ной соб­ствен­но­сти; пе­ре­фор­му­ли­ро­вать цели и функ­ции финан­со­вых струк­тур и бан­ков­ской си­стемы. Вместе с тем без его по­ни­ма­ния невоз­можно вы­ра­бо­тать адек­ват­ные прин­ципы про­ве­де­ния де­неж­ной по­ли­тики, вклю­чая дей­ствен­ные меры по борьбе с ин­фля­цией, а также сфор­ми­ро­вать необ­хо­ди­мые ме­ха­низмы для ре­ше­ния зна­чи­тель­ной ча­сти эко­но­ми­че­ских и со­ци­ально-по­ли­ти­че­ских про­блем совре­мен­ной России.

Переосмысление и кор­рек­ти­ровка об­щей кон­цеп­ции фор­ми­ро­ва­ния прав и сво­бод че­ло­века, с на­шей точки зре­ния, невоз­можны вне кон­тек­ста и без пе­ре­оценки со­ци­аль­ной роли кре­дит­ных от­но­ше­ний, усло­вий и формы при­зна­ния за «кре­ди­то­рами» об­ще­ства естественных прав.

 ВСЕ ПУБЛИКАЦИИ