Ува­жа­е­мые пред­се­да­тель и сопред­се­да­те­ли, коллеги, друзья!

Преж­де все­го, раз­ре­ши­те пере­дать всем участ­ни­кам кон­фе­рен­ции и меж­ду­на­род­ных пра­во­вых чте­ний име­ни Миха­и­ла Михай­ло­ви­ча Спе­ран­ско­го поже­ла­ние успеш­ной и пло­до­твор­ной рабо­ты от дирек­то­ра Инсти­ту­та соци­аль­но-поли­ти­че­ских иссле­до­ва­ний РАН, ака­де­ми­ка РАН, лау­ре­а­та пре­мии РАН с вру­че­ни­ем золо­той меда­ли РАН им. М. М. Спе­ран­ско­го Ген­на­дия Васи­лье­ви­ча Оси­по­ва. Ген­на­дий Васи­лье­вич про­сил меня так­же выра­зить свои сожа­ле­ния и при­не­сти изви­не­ния за невоз­мож­ность по неза­ви­ся­щим от него при­чи­нам при­нять лич­ное уча­стие в кон­фе­рен­ции и меж­ду­на­род­ных пра­вовых чтениях.

Насто­я­щая кон­фе­рен­ция посвя­ще­на, навер­ное, наи­бо­лее удач­но­му из когда-либо пред­при­ни­мав­ших­ся рос­сий­ской вла­стью про­ек­тов созда­ния проч­но­го фун­да­мен­та и систе­мы зако­но­да­тель­ства. В каче­стве глав­но­го архи­тек­то­ра дан­ной систе­мы высту­пил М. М. Спе­ран­ский, чье имя само по себе име­ет для Рос­сии осо­бое исто­ри­че­ское зву­ча­ние. Как вы зна­е­те, фами­лия «Спе­ран­ский» была не насле­до­ва­на, а бла­го­при­об­ре­те­на Миха­и­лом Михай­ло­ви­чем при­мер­но 230 лет назад (в пери­од его уче­бы в епар­хи­аль­ной семи­на­рии) и явля­ет­ся про­из­вод­ной от латин­ско­го гла­го­ла «spero», «Sperare», что озна­ча­ет «упо­вать, наде­ять­ся». Полу­чен­ная фами­лия ока­за­лась более чем сим­во­лич­на. Миха­ил Михай­ло­вич попал в чис­ло край­не ред­ко встре­ча­ю­щих в поли­ти­че­ской при­ро­де людей, высту­пив в каче­стве надеж­ды и опо­ры трех рос­сий­ских импе­ра­то­ров, судь­ба и дея­тель­ность кото­рых в опре­де­лен­ном смыс­ле пред­опре­де­ли­ли про­цесс вели­кой и тра­ги­че­ской Рефор­мации России.

Сего­дня, отме­чая зна­ко­вые исто­ри­че­ские собы­тия и даты исто­рии наше­го госу­дар­ства, мы, есте­ствен­но, не толь­ко отда­ем дань ува­же­ния пло­дам и резуль­та­там дея­тель­но­сти наших вели­ких пред­ше­ствен­ни­ков, но рас­смат­ри­ва­ем их в кон­тек­сте и в нераз­рыв­ном един­стве с вопро­са­ми и про­бле­ма­ми раз­ви­тия рос­сий­ско­го обще­ства, кото­рые тре­бу­ют сво­е­го реше­ния в насто­я­щее вре­мя. Речь в дан­ном слу­чае идет о про­бле­мах фор­ми­ро­ва­ния пра­во­во­го госу­дар­ства; о дей­ствен­ных соци­аль­но-пра­во­вых меха­низ­мах обес­пе­че­ния ответ­ствен­но­сти вла­сти перед обще­ством при сохра­не­нии поли­ти­че­ской ста­биль­но­сти; о повы­ше­нии эффек­тив­но­сти рабо­ты госу­дар­ствен­но­го аппа­ра­та; о пре­одо­ле­нии низ­ко­го уров­ня пра­во­вой и поли­ти­че­ской куль­ту­ры рос­сий­ских граж­дан. Осо­бо отме­чу про­бле­ма­ти­ку осо­знан­но­го при­зна­ния поли­ти­че­ских реше­ний и зако­но­да­тель­ных актов со сто­ро­ны боль­шин­ства чле­нов обще­ства в каче­стве обя­за­тель­ных для испол­не­ния. Ана­лиз ука­зан­ных про­блем обу­слов­ли­ва­ет важ­ность пере­осмыс­ле­ния мно­гих суще­ству­ю­щих кон­цеп­ций пра­во­во­го обес­пе­че­ния обще­ствен­но-поли­ти­че­ско­го раз­ви­тия, поиск новых спо­со­бов раз­ре­ше­ния воз­ни­ка­ю­щих труд­но­стей и про­ти­во­ре­чий, порож­ден­ных как созна­тель­ной (но не обя­за­тель­но раци­о­наль­ной) дея­тель­но­стью чело­ве­ка, так и неза­ви­си­мы­ми от воли людей фак­то­ра­ми. Все это необ­хо­ди­мо для того, что­бы не допу­стить раз­ру­ши­тель­ной эска­ла­ции соци­аль­но-поли­ти­че­ских кон­флик­тов, соци­аль­но-поли­ти­че­ской дез­ор­га­ни­за­ции и дегра­да­ции. Ком­плекс­но­го рас­смот­ре­ния и соци­аль­но-пра­во­во­го реше­ния тре­бу­ют новые про­цес­сы, кото­рые, с одной сто­ро­ны, ведут ко все воз­рас­та­ю­щей инте­гра­ции чело­ве­че­ства, а с дру­гой — таят в себе опас­ность и риск некон­тро­ли­ру­е­мо­го соци­аль­но-поли­ти­че­ско­го рас­па­да. В этой свя­зи все ост­рее ощу­ща­ет­ся потреб­ность в появ­ле­нии новой соци­аль­но-пра­во­вой пара­диг­мы, кото­рая, отве­чая инте­ре­сам раз­ви­тия Рос­сии, спо­соб­ство­ва­ла бы выхо­ду из суще­ству­ю­ще­го гло­баль­но­го кри­зи­са, раз­ра­бот­ке науч­но обос­но­ван­ных и реаль­но выпол­ни­мых вари­ан­тов пре­одо­ле­ния посто­ян­но воз­ни­ка­ю­щих перед чело­ве­чеством угроз.

Как извест­но, исто­рия учит толь­ко тех, кто стре­мит­ся учить­ся, но толь­ко тому, чему хотят научить­ся. К сожа­ле­нию, опыт рефор­ми­ро­ва­ния совре­мен­ной Рос­сии, под­твер­жда­ет заме­ча­ние Г. Гегеля (1770–1831) о том, что «исто­рия и опыт учат нас толь­ко тому, что ни один народ ниче­му бла­го­да­ря это­му не научил­ся». Одна из при­чин сохра­ня­ю­щей­ся акту­аль­но­сти геге­лев­ских слов объ­яс­ня­ет­ся тем, что для наро­да исто­рия посто­ян­но кор­рек­ти­ру­ет­ся и пере­пи­сы­ва­ет­ся (часто до неузна­ва­е­мо­сти) под руко­вод­ством сме­ня­ю­щих друг дру­га пред­ста­ви­те­лей власт­ных струк­тур, пре­сле­ду­ю­щих, одна­ко, одну и ту же цель — дости­же­ние и/или удер­жа­ние соб­ствен­ной вла­сти. Каж­дый раз для это­го исполь­зу­ет­ся весь извест­ный еще с неза­па­мят­ных вре­мен арсе­нал средств созда­ния и вос­про­из­вод­ства раз­лич­ных соци­аль­ных и поли­ти­че­ских мифов, иска­жа­ю­щих или лаки­ру­ю­щих исто­рию. Но, как спра­вед­ли­во отме­тил в сво­ем днев­ни­ке про­фес­сор рус­ской исто­рии В. О. Клю­чев­ский (1841–1911): «Ложь в истол­ко­ва­нии про­шло­го при­во­дит к про­ва­лам в насто­я­щем и гото­вит ката­стро­фу в будущем».

Не слу­чай­но либе­раль­ные идеи, дове­ден­ные до при­ми­ти­виз­ма, пре­вра­ща­ют­ся в некую биб­лию диле­тан­тиз­ма, обос­но­вы­ва­ю­щую воз­мож­ность суще­ство­ва­ния соци­аль­но без­от­вет­ствен­но­го и без­де­я­тель­но­го пра­ви­тель­ства, игно­ри­ру­ю­ще­го всю серьез­ность воз­ни­ка­ю­щих в обще­стве про­блем. Потен­ци­ал реа­ли­за­ции либе­раль­но-демо­кра­ти­че­ских идей ока­зы­ва­ет­ся без­дар­но израс­хо­до­ван­ным, если рас­про­стра­ня­ет­ся иллю­зия дости­же­ния «бла­го­по­лу­чия» одним лишь повто­ре­ни­ем слов «част­ная соб­ствен­ность», «рынок» и «день­ги», без пони­ма­ния и под­дер­жа­ния необ­хо­ди­мых соци­аль­но-пра­во­вых усло­вий их эффек­тив­но­го функ­ци­о­ни­ро­ва­ния. Кро­ме того, немыс­ли­мо, если не ска­зать, пре­ступ­но, соци­аль­но-пра­во­вое рефор­ми­ро­ва­ние и госу­дар­ствен­ная поли­ти­ка, при про­ве­де­нии кото­рой не счи­та­ют­ся с уров­нем и навы­ка­ми соци­аль­но­го пра­во­со­зна­ния, игно­ри­ру­ет­ся мен­та­ли­тет и само­быт­ный харак­тер наро­да; когда поли­ти­че­ские реше­ния и госу­дар­ствен­ные зако­ны при­ни­ма­ют­ся толь­ко с уче­том их пря­мых, явных послед­ствий, не при­да­вая зна­че­ния фено­ме­нам вза­и­мо­за­ви­си­мо­сти и латент­но­сти соци­е­таль­ных про­цес­сов, не оце­ни­вая веро­ят­ность появ­ле­ния побоч­ных резуль­та­тов, пере­ве­ши­ва­ю­щих послед­ствия явные. Не могут являть­ся соци­аль­но оправ­дан­ны­ми рефор­мы и поли­ти­че­ские реше­ния, если они при­ни­ма­ют­ся исклю­чи­тель­но по прин­ци­пу «ана­ло­гии» (т. е. «как тогда, так и сей­час») или «по обра­зу и подо­бию» (т. е. «как они, так и мы»), без про­ве­де­ния кон­крет­но­го ана­ли­за соци­аль­но-эко­но­ми­че­ской ситу­а­ции, не выяв­ля­ли ее специфику.

Для поли­ти­ков, зна­ко­мых с исто­ри­ей появ­ле­ния Пол­но­го собра­ния зако­нов Рос­сий­ской Импе­рии, а, сле­до­ва­тель­но, — с тру­да­ми и рефор­ма­тор­ской дея­тель­но­стью М. М. Спе­ран­ско­го, не оста­лось бы без вни­ма­ния его скеп­ти­че­ское отно­ше­ние к «мла­до­ре­фор­ма­то­рам», кото­рые не учи­ты­ва­ют ту роль, кото­рую игра­ет, гово­ря совре­мен­ным язы­ком, чело­ве­че­ский фак­тор. Эти «юные зако­но­да­те­ли», как писал М. М. Спе­ран­ский гра­фу В. П. Кочу­бею, «меч­тая о кон­сти­ту­ци­ях, дума­ют, что это ново­изоб­ре­тен­ная какая-то маши­на, кото­рая может идти сама собой вез­де, где ее пустят».

Эта мысль М. М. Спе­ран­ско­го о том, что само по себе при­ня­тие любых зако­нов и реформ не явля­ет­ся доста­точ­ным усло­ви­ем, гаран­ти­ру­ю­щим реше­ние име­ю­щих­ся в обще­стве про­блем, вклю­чая обес­пе­че­ние поли­ти­че­ской ста­биль­но­сти, мож­но ска­зать, полу­чи­ла свое раз­ви­тие в так назы­ва­е­мой «Испо­ве­ди» М. А. Баку­ни­на (1814–1876) рос­сий­ско­му импе­ра­то­ру Нико­лаю I (1796–1855). Ука­зан­ная испо­ведь была напи­са­на по зака­зу царя ров­но через два­дцать лет после появ­ле­ния Пол­но­го собра­ния зако­нов Рос­сий­ской Импе­рии и 15 лет спу­стя вве­де­ния в дей­ствие Сво­да зако­нов Рос­сий­ской Импе­рии. Она пред­став­ля­ет собой пись­мо, в кото­ром Баку­нин объ­яс­нял при­чи­ны воз­ник­но­ве­ния мыс­лей о необ­хо­ди­мо­сти рево­лю­ци­он­но­го пере­во­ро­та в Рос­сии. В част­но­сти, Баку­нин обра­ща­ет вни­ма­ние царя на сле­ду­ю­щие фак­ты. «Когда обой­дешь мир, вез­де най­дешь мно­го зла, при­тес­не­ний, неправ­ды, а в Рос­сии, может быть, более чем в дру­гих госу­дар­ствах. Не отто­го, чтоб в Рос­сии люди были хуже, чем в Запад­ной Евро­пе; напро­тив я думаю, что рус­ский чело­век луч­ше, доб­рее, шире душой, чем запад­ный; но на Запа­де про­тив зла есть лекар­ства: пуб­лич­ность, обще­ствен­ное мне­ние, нако­нец, сво­бо­да, обла­го­ра­жи­ва­ю­щая и воз­вы­ша­ю­щая вся­ко­го чело­ве­ка. Это лекар­ство не суще­ству­ет в Рос­сии. Запад­ная Евро­па пото­му ино­гда кажет­ся хуже, что в ней вся­кое-зло выхо­дит нару­жу, мало что оста­ет­ся тай­ным. В Рос­сии же все болез­ни вхо­дят во-внутрь, съе­да­ют самый внут­рен­ний состав обще­ствен­но­го орга­низ­ма. В Рос­сии глав­ный дви­га­тель — страх, а страх уби­ва­ет вся­кую жизнь, вся­кий ум, вся­кое-бла­го­род­ное дви­же­ние души. … Рус­ская обще­ствен­ная жизнь есть цепь вза­им­ных при­тес­не­ний: выс­ший гне­тет низ­ше­го; сей тер­пит, жало­вать­ся не сме­ет, но зато жмет еще низ­ше­го, кото­рый так­же тер­пит и так­же мстит на ему под­чи­нен­ном … Вез­де вору­ют и берут взят­ки и за день­ги тво­рят неправ­ду! — и во Фран­ции, и в Англии, и в чест­ной Гер­ма­нии, в Рос­сии же, я думаю, более чем в дру­гих госу­дар­ствах. На Запа­де пуб­лич­ный вор ред­ко скры­ва­ет­ся, ибо на каж­до­го смот­рят тыся­чи глаз, и каж­дый может открыть воров­ство и неправ­ду, и тогда уже ника­кое мини­стер­ство не в силах защи­тить вора. В Рос­сии же ино­гда и все зна­ют о воре, о при­тес­ни­те­ле, о тво­ря­щем неправ­ду за день­ги, все зна­ют, но все же и мол­чат, пото­му что боят­ся, и само началь­ство мол­чит, зная и за собою гре­хи … В Рос­сии труд­но и почти невоз­мож­но чинов­ни­ку быть не вором. Во-пер­вых, все вокруг него кра­дут, при­выч­ка ста­но­вит­ся при­ро­дою, и что преж­де при­во­ди­ло в него­до­ва­ние, каза­лось про­тив­ным, ско­ро ста­но­вит­ся есте­ствен­ным, неиз­беж­ным, необ­хо­ди­мым; во-вто­рых, пото­му, что под­чи­нен­ный дол­жен сам часто в том или дру­гом виде пла­тить подать началь­ни­ку, и, нако­нец, пото­му, что если кто и взду­ма­ет остать­ся чест­ным чело­ве­ком, то и това­ри­щи и началь­ни­ки его воз­не­на­ви­дят; сна­ча­ла про­кри­чат его чуда­ком, диким, необ­ще­ствен­ным чело­ве­ком, а если не испра­вит­ся, так, пожа­луй, и либе­ра­лом, опас­ным воль­но­дум­цем, а тогда уж не успо­ко­ят­ся, преж­де чем его совсем не зада­вят и не сотрут его с лица зем­ли. Из низ­ших же чинов­ни­ков, вос­пи­тан­ных в такой шко­ле, дела­ют­ся со вре­ме­нем выс­шие, кото­рые в свою оче­редь и тем же самым спо­со­бом вос­пи­ты­ва­ют всту­па­ю­щую моло­дежь, — и воров­ство и неправ­да и при­тес­не­ния в Рос­сии живут и рас­тут, как тыся­че­член­ный полип, кото­ро­го как ни руби и ни режь, он нико­гда не уми­ра­ет … Отча­сти пото­му, что труд­но отстать от ста­рой, зако­ре­не­лой при­выч­ки; отча­сти пото­му, что каж­дый затя­нут, запу­тан, обя­зан дру­ги­ми вме­сте с ним воро­вав­ши­ми и вору­ю­щи­ми вора­ми; более же все­го пото­му, что вся­кий уте­ша­ет себя мыс­лью, что он будет дей­ство­вать так осто­рож­но и поль­зу­ет­ся такою силь­ною воров­скою же про­тек­ци­ею … Про­тив тако­го зла необ­хо­ди­мы … бла­го­род­ство чувств, само­сто­я­тель­ность мыс­ли, гор­дая без­бо­яз­нен­ность чистой сове­сти, ува­же­ние чело­ве­че­ско­го досто­ин­ства в себе и в дру­гих, а, нако­нец, и пуб­лич­ное пре­зре­ние ко всем бес­чест­ным, бес­че­ло­веч­ным людям, обще­ствен­ный стыд, обще­ствен­ная совесть! Но эти каче­ства... цве­тут толь­ко там, где есть для души воль­ный про­стор, [а] не там, где пре­об­ла­да­ет раб­ство и страх. Сих доб­ро­де­те­лей в Рос­сии боят­ся, не пото­му, чтоб их не люби­ли, но опа­са­ясь, что­бы с ними не заве­лись и воль­ные мысли …».

С момен­та напи­са­ния это­го пись­ма про­шло 160 лет, в тече­ние кото­рых в Рос­сии неод­но­крат­но сме­ня­лись не про­сто пред­ста­ви­те­ли вла­сти, но рево­лю­ци­он­ным обра­зом транс­фор­ми­ро­ва­лись прин­ци­пы орга­ни­за­ции госу­дар­ства. Тем не менее, обри­со­ван­ные в дан­ном пись­ме про­бле­мы почти на сто про­цен­тов под­хо­дят для опи­са­ния ситу­а­ции в совре­менной России.

Не менее акту­аль­но, зву­чат сего­дня и сло­ва рос­сий­ско­го фило­со­фа и пра­во­ве­да Б. Н. Чиче­ри­на «Рос­сия нака­ну­не два­дца­то­го сто­ле­тия», кото­рая была напи­са­на им в 1901 году: «Для вся­ко­го мыс­ля­ще­го наблю­да­те­ля совре­мен­ной рус­ской жиз­ни оче­вид­но, что глав­ное зло, нас разъ­еда­ю­щее, заклю­ча­ет­ся в том без­гра­нич­ном про­из­во­ле, кото­рый цар­ству­ет повсю­ду, и в той сети лжи, кото­рою свер­ху дони­зу опу­та­но рус­ское обще­ство. Корень того и дру­го­го лежит в бюро­кра­ти­че­ском управ­ле­нии, кото­рое не встре­чая сдерж­ки, подав­ля­ет все неза­ви­си­мые силы и, более и более захва­ты­вая власть в свои руки, рас­тле­ва­ет всю рус­скую жизнь».

Как нам пред­став­ля­ет­ся, зна­чи­тель­ная часть ука­зан­ных про­блем напря­мую свя­за­на с тем обсто­я­тель­ством, что до сих пор ока­зы­ва­ют­ся не рас­по­знан­ны­ми соци­аль­ные осно­вы пра­ва, не были опре­де­ле­ны прин­ци­пы фор­ми­ро­ва­ния пра­во­вых отно­ше­ний, отве­ча­ю­щих потреб­но­стям соци­аль­но­го раз­ви­тия, а не инте­ре­сам сохра­не­ния соци­аль­ных при­ви­ле­гий тех, кто полу­чил власть уста­нав­ли­вать пра­во­вые нор­мы в обще­стве. Дан­ный факт про­яв­ля­ет­ся в отсут­ствии ясных и надеж­ных кри­те­ри­ев для оцен­ки соци­аль­ной целе­со­об­раз­но­сти той или иной дея­тель­но­сти власт­ных струк­тур и выпол­ня­е­мых ими функ­ций, а сле­до­ва­тель­но, и инди­ка­то­ров, кото­рые мог­ли бы вовре­мя ука­зать на транс­фор­ма­цию поли­ти­ки госу­дар­ства из соци­аль­но необ­хо­ди­мой в соци­аль­но ущерб­ную. Такое поло­же­ние неиз­беж­но отри­ца­тель­но ска­зы­ва­ет­ся и на усло­ви­ях под­дер­жа­ния про­цес­сов соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия, уси­ли­ва­ет риск соци­аль­но-поли­ти­че­ско­го рас­па­да и при­во­дит к нежиз­не­спо­соб­но­сти госу­дар­ствен­ной власти.

Не слу­чай­но мож­но было наблю­дать явную рас­те­рян­ность пред­ста­ви­те­лей поли­ти­че­ской вла­сти, воз­ник­шую в свя­зи нача­лом и послед­стви­я­ми совре­мен­но­го миро­во­го эко­но­ми­че­ско­го кри­зи­са. Харак­тер при­ни­мав­ших­ся госу­дар­ства­ми мер по пре­одо­ле­нию кри­зи­са, поми­мо все­го про­че­го, нагляд­но про­де­мон­стри­ро­вал тот факт, что все веду­щие стра­ны мира по-преж­не­му стал­ки­ва­ют­ся с явным дефи­ци­том глу­бо­ких тео­ре­ти­че­ских раз­ра­бо­ток и реко­мен­да­ций со сто­ро­ны нау­ки, кото­рые мог­ли бы быть исполь­зо­ва­ны для при­ня­тия адек­ват­ных поли­ти­че­ских реше­ний. По суще­ству, от кри­зи­са к кри­зи­су пред­ла­га­ют­ся одни и те же вари­ан­ты из сме­ня­ю­щих друг дру­га двух набо­ров соци­аль­но-поли­ти­че­ских мер (либе­раль­но-рыноч­ных и дири­жист­ских) с выдви­же­ни­ем одних и тех же аргу­мен­тов в защи­ту или опро­вер­же­ние каж­до­го из них. При этом, как это не пока­жет­ся стран­ным, фун­да­мен­таль­ные недо­стат­ки, не поз­во­ля­ю­щие рас­счи­ты­вать на полу­че­ние серьез­ных поло­жи­тель­ных резуль­та­тов от при­ме­не­ния ука­зан­ных мер, до сих пор в пол­ной мере оста­ют­ся не выяв­лен­ны­ми. Соот­вет­ствен­но, и неод­но­крат­но выска­зы­вав­ши­е­ся при­зы­вы к соче­та­нию рыноч­ных меха­низ­мов в эко­но­ми­ке и поли­ти­ке с инстру­мен­та­ми госу­дар­ствен­но-пра­во­во­го регу­ли­ро­ва­ния соци­аль­но-эко­но­ми­че­ских про­цес­сов ока­зы­ва­ют­ся малопродуктивными.

С нашей точ­ки зре­ния, науч­но­му сооб­ще­ству сле­ду­ет сего­дня уде­лить осо­бое вни­ма­ние кри­ти­че­ско­му ана­ли­зу и пере­осмыс­ле­нию пре­ва­ли­ру­ю­щих сего­дня тео­ре­ти­че­ских воз­зре­ний на кон­цеп­цию есте­ствен­ных зако­нов и есте­ствен­но­го пра­ва, целый ряд поло­же­ний кото­рой в несколь­ко зака­му­фли­ро­ван­ной фор­ме сохра­ня­ют свое при­сут­ствие в совре­мен­ных нор­мах кон­сти­ту­ци­он­но­го пра­ва. В глу­бо­ком науч­ном пере­осмыс­ле­нии нуж­да­ют­ся и такие поня­тия, как госу­дар­ство и граж­дан­ское обще­ство, прин­ци­пы госу­дар­ствен­но­го регу­ли­ро­ва­ния и денеж­ной эмис­сии, усло­вия и пока­за­те­ли соци­аль­но­го раз­ви­тия. Как спра­вед­ли­во заме­тил в свое вре­мя один из родо­на­чаль­ни­ков тео­рии госу­дар­ства как обще­ствен­но­го дого­во­ра Томас Гоббс (1558–1679), «ошиб­ки, сде­лан­ные в опре­де­ле­ни­ях, уве­ли­чи­ва­ют­ся сами собой … и дово­дят людей до неле­по­стей, кото­рые в кон­це кон­цов они заме­ча­ют, но не могут избе­жать без воз­вра­ще­ния к исход­но­му пунк­ту, где лежит источ­ник их оши­бок … Этих людей, — писал Т. Гоббс, — мож­но упо­до­бить пти­цам, вле­тев­шим через дымо­вую тру­бу и видя­щим себя запер­ты­ми в ком­на­те; они пор­ха­ют, при­вле­ка­е­мые обман­чи­вым све­том окон­но­го стек­ла, но у них не хва­та­ет ума сооб­ра­зить, каким путем они влетели».

Ува­жа­е­мая ауди­то­рия поня­ла меня пра­виль­но. Мы не пред­ла­га­ем зани­мать­ся изоб­ре­те­ни­ем оче­ред­ных кон­струк­ций «иде­аль­но­го» госу­дар­ства или над­на­ци­о­наль­но­го регу­ля­то­ра. Речь идет о выра­бот­ке кон­цеп­ту­аль­но ново­го пони­ма­ния есте­ствен­ных соци­аль­ных основ пра­ва и вла­сти, кото­рые посто­ян­но про­яв­ля­ют себя на прак­ти­ке, но до сих пор долж­ным обра­зом не отре­флек­си­ро­ва­ны. Вопрос сто­ит о рас­кры­тии соци­аль­ных меха­низ­мов воз­ник­но­ве­ния и изме­не­ния пра­ва, кото­рые не огра­ни­чи­ва­ют­ся темой поло­жи­тель­но­го пра­ва или пра­ва, закреп­лен­но­го госу­дар­ствен­ны­ми зако­на­ми. Реше­ние дан­но­го вопро­са при­во­дит нас к суще­ствен­ной кор­рек­ти­ров­ке акцен­тов при опре­де­ле­нии смыс­ло­во­го содер­жа­ния осно­в­ной функ­ции и задач госу­дар­ства. В част­но­сти, к рас­смот­ре­нию госу­дар­ства в каче­стве одно­го из инстру­мен­тов стра­хо­ва­ния усло­вий соци­аль­но­го раз­ви­тия, пони­ма­е­мо­го как есте­ствен­но-зако­но­мер­ный про­цесс все более пол­но­го рас­кры­тия чело­ве­че­ско­го потенциала.

Конеч­но, в одном корот­ком выступ­ле­нии в пол­ной мере рас­крыть дан­ный вопрос не пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным. Отме­чу толь­ко сле­ду­ю­щее. Под­да­ю­щий­ся науч­но­му опи­са­нию есте­ствен­ный закон соци­аль­но­го раз­ви­тия заклю­ча­ет­ся в реа­ли­за­ции про­цес­са рас­кры­тия эмпи­ри­че­ски неопре­де­лен­ной вели­чи­ны раз­но­об­раз­ных физи­че­ских, интел­лек­ту­аль­ных и умствен­ных воз­мож­но­стей, зало­жен­ных в чело­ве­ке (как инте­граль­ном поня­тии, вклю­ча­ю­щем спо­соб­но­сти раз­лич­ных инди­ви­дов). При­чем для осо­зна­ния дей­ствия ука­зан­но­го зако­на недо­ста­точ­но ука­зать на то, что рас­кры­тие чело­ве­че­ских спо­соб­но­стей ока­зы­ва­ет­ся воз­мож­ным толь­ко при нали­чии и посред­ством вза­и­мо­дей­ствия людей в обще­стве, при рас­ши­ре­нии и углуб­ле­нии раз­де­ле­ния тру­да меж­ду ними. За этой эмпи­ри­че­ски позна­ва­е­мой реаль­но­стью, кото­рая в ходе чело­ве­че­ской исто­рии все более отчет­ли­во себя про­яв­ля­ет, тре­бу­ет­ся еще рас­по­знать допол­ни­тель­ную при­чи­ну и базо­вое усло­вие соци­аль­но­го раз­ви­тия. Эта при­чи­на заклю­ча­ет­ся в том, что одни люди, обла­дая более высо­ки­ми спо­соб­но­стя­ми и реа­ли­зуя их на прак­ти­ке, по соб­ствен­ной ини­ци­а­ти­ве ста­ли делить­ся резуль­та­та­ми сво­ей дея­тель­но­сти (вклю­чая зна­ния и опыт) с дру­ги­ми, удо­вле­тво­ряя их потреб­но­сти. Вза­мен они мог­ли полу­чать лишь обя­за­тель­ства в виде при­зна­ния их прав как кре­ди­то­ров обще­ства. Поня­тие «кре­ди­тор», таким обра­зом, не огра­ни­чи­ва­ет­ся узко эко­но­ми­че­ской интер­пре­та­ци­ей дан­но­го тер­ми­на, а наде­ля­ет­ся соци­аль­ным содер­жа­ни­ем. Речь идет о пони­ма­нии того, что чело­ве­че­ское раз­ви­тие невоз­мож­но без готов­но­сти одних чле­нов обще­ства вно­сить боль­ший вклад в созда­ние мате­ри­аль­ных и духов­ных благ, чем они полу­ча­ют или могут полу­чить в тот или иной кон­крет­ный пери­од от дру­гих его чле­нов. Из это­го пони­ма­ния выте­ка­ет впол­не есте­ствен­ная нор­ма соци­аль­ной жиз­ни, кото­рая состо­ит в том, что толь­ко за тем чело­ве­ком может при­зна­вать­ся пра­во тре­бо­вать удо­вле­тво­ре­ния сво­их потреб­но­стей за счет дру­гих людей, кто при­ни­ма­ет на себя в ответ соот­вет­ству­ю­щие обя­за­тель­ства или пред­ва­ри­тель­но обес­пе­чи­ва­ет резуль­та­та­ми сво­ей дея­тель­но­сти удо­вле­тво­ре­ние чужих потреб­но­стей. Основ­ные фор­мы фик­са­ции прав кре­ди­то­ров обще­ства были свя­за­ны с появ­ле­ни­ем и функ­ци­о­ни­ро­ва­ни­ем таких соци­аль­ных инсти­ту­тов как госу­дар­ство и день­ги. Соци­аль­ная под­держ­ка кре­ди­то­ров обес­пе­чи­ва­ет­ся при­зна­ни­ем их заслуг и/или вкла­да в суще­ство­ва­ние и раз­ви­тие обще­ства посред­ством наде­ле­ния их опре­де­лён­ны­ми пра­ва­ми. Соот­вет­ствен­но, есте­ствен­ную осно­ву госу­дар­ствен­ной вла­сти и пра­ва невоз­мож­но в долж­ной мере понять, если не рас­смат­ри­вать ее в кон­тек­сте необ­хо­ди­мо воз­ни­ка­ю­щих в чело­ве­че­ском обще­стве кре­дит­ных отно­ше­ний меж­ду людьми.

Общий вывод, кото­рый сле­ду­ет из ука­зан­ных рас­суж­де­ний, заклю­ча­ет­ся, во-пер­вых, в необ­хо­ди­мо­сти рас­смат­ри­вать госу­дар­ствен­ную власть как про­из­вод­ную от есте­ствен­но воз­ни­ка­ю­щих кре­дит­ных отно­ше­ний меж­ду чле­на­ми обще­ства. Во-вто­рых, адек­ват­ность госу­дар­ствен­но­го регу­ли­ро­ва­ния, зна­че­ние и смысл вво­ди­мых в госу­дар­стве зако­нов, а так­же направ­ле­ний дея­тель­но­сти орга­нов госу­дар­ствен­ной вла­сти раз­лич­ных уров­ней целе­со­об­раз­но ана­ли­зи­ро­вать и оце­ни­вать преж­де все­го сквозь приз­му их соот­вет­ствия зада­чам стра­хо­ва­ния и под­дер­жа­ния пол­но­цен­ных кре­дит­ных отно­ше­ний как базо­во­го усло­вия посту­па­тель­но­го соци­аль­но-эко­но­ми­че­ско­го раз­ви­тия. Такой под­ход, с нашей точ­ки зре­ния, поз­во­ля­ет не толь­ко деми­фо­ло­ги­зи­ро­вать пред­став­ле­ния о воз­мож­но­стях госу­дар­ства и госу­дар­ствен­но­го регу­ли­ро­ва­ния, но и по-ново­му взгля­нуть на про­бле­му феде­ра­лиз­ма, а так­же, на роль и зна­че­ние меж­го­су­дар­ствен­ных институтов.

В заклю­че­ние хоте­лось бы выра­зить надеж­ду, что насто­я­щая кон­фе­рен­ция ока­жет­ся пло­до­твор­ной с точ­ки зре­ния нахож­де­ния боль­ше­го вза­и­мо­по­ни­ма­ния и более тес­но­го вза­и­мо­дей­ствия меж­ду поли­ти­ка­ми, юри­ста­ми и социо­ло­га­ми, пред­ста­ви­те­ля­ми интел­лек­ту­аль­но­го сооб­ще­ства в целом, что необ­хо­ди­мо для пре­одо­ле­ния остро­го дефи­ци­та в кон­цеп­ту­аль­ных про­ры­вах тео­ре­ти­че­ско­го виде­ния поли­ти­ки, госу­дар­ства, пра­ва и социального мира.

 ВСЕ ПУБЛИКАЦИИ