Старые проблемы «сильного» государства в новом формате

	0
	1
	2
	3
	4
	5
	6
	7
	8
	9
	10
	11
	12
	13

Успешное развитие общества и обеспечение политической стабильности в стране невозможно, в случае если государство противодействует реализации обоснованных потребностей экономических субъектов, возможностей человека как социальной личности, а государственные и общественные интересы отождествляются с интересами представителей государственной власти. Тем не менее наивно полагать, что возможно появление такого государства, которому будет привит иммунитет от того, чтобы не отождествлять свои интересы, а также амбиции политических лидеров с интересами общества, и которое интересы личности будет ставить выше собственных интересов.²¹⁵ Как мы уже отмечали, это противоречило бы самой природе государства.

И очень важно, чтобы у большинства членов общества сложилось ясное понимание данного факта, а также двойственной роли и значения государства, внутренних закономерностей его развития, основных факторов, которые обусловливают его поведение и направленность деятельности.

В интересах и государства, и общества важно установить своеобразные индикаторы или фильтры, которые бы улавливали негативные тенденции и свидетельствовали о трансформации экономически необходимой политики правительства в политику экономически неоправданную, чётко определиться с необходимыми объектами государственного управления, каждому из которых присущи прямые и обратные нелинейные связи. В свою очередь, эти связи характеризуют и глобальную систему управления, которая на том или ином историческом отрезке может иметь достаточно ясную и сознательно установленную цель, но не обязательно рациональную с точки зрения перспектив сохранения и развития общества и самого государства. Понятно, что все общественные институты производят ограничение тех или иных прав личности, что каждый раз требует нахождения компромисса между свободой личности и правом жить в общежитии. Различные институты государства и гражданского общества и необходимы для того, чтобы обеспечить необходимый баланс интересов, чтобы сложилась хорошо уравновешенная конструкция. Проблема, правда, в том, что у этой конструкции всегда будет существовать один дефект — она подвержена коррозии в результате постоянного стремления власти к своему самоутверждению посредством нарушения демократических принципов формирования и стремления к той или иной форме политической диктатуры.

Далай-лама XIV

… «Бе­сы» Дос­то­евс­ко­го, по сло­вам Анд­жея Вай­ды, возв­ра­ща­лись в Рос­сию XX сто­ле­тия, про­яв­ля­ясь в прес­туп­ле­ни­ях то­та­ли­тар­ной сис­те­мы. Воз­вра­ща­ютс­я они и се­год­ня, да­же не стре­мясь при этом «зав­ла­деть ду­шой че­ло­ве­ка, им дос­та­точ­но пос­лу­ша­ния и сле­пой по­кор­нос­ти … Ши­га­лев в „Бе­сах“ го­во­рит, что стрем­ле­ние к пол­ной сво­бо­де при­во­дит к об­рат­но­му ре­зуль­та­ту — рабст­ву. И рабст­во мож­но счи­тать сво­бо­дой» … читайте сноску  218

Далай-лама XIV, обращаясь к членам Совета всемирного предпринимательства, говорил, что мы справедливо критикуем политику как грязную. «Однако если вы присмотритесь к ней как следует, то поймёте, что политика сама по себе не плоха. Она есть устройство на службе человеческому обществу. При благих побуждениях, искренности и честности политика становится оружием служения обществу. Но при эгоистических помыслах, основанных на ненависти, злобе и зависти, она грязна».²¹⁶ Вопрос только в том, что в реальной, действительности редко можно обнаружить сферы честной и «чистой» политики.²¹⁷ Проблемы и противоречия, которые определяют двойственный характер политики и деятельности государства, находятся в нём самом, в наличии у него монопольного права на насилие. Это право исторически было предоставлено ему для «служения общему интересу», но оно, как и любое другое монопольное право, обеспечивает условия и предпосылки для того, чтобы под видом общественных интересов реализовались эгоистические устремления представителей государственной власти, которые часто стремятся легитимировать и нелегитимное насилие.²¹⁸

Политическая конструкция государства, так или иначе, связана с установлением структуры и иерархии легитимного и легитимированного обществом насилия. В самом общем виде эта структура определяется функциями государства внутри страны и за её пределами (по отношению к другим государствам). Эти функции реализуются в рамках внешней и внутренней политики государства. При этом, как правило, внутренняя политика государства, формы и направления использования государственного насилия внутри страны во многом определяют и его позицию в отношении применения насилия на международной арене. Если внутренняя политика государства не определяется потребностями и интересами развития гражданского общества, то и внешняя политика государства никогда не будет нацелена на обеспечение социально-экономического развития своей страны, а будет диктоваться политическими амбициями самой власти.

Александр Романович Воронцов

Александр Михайлович Горчаков

Вспомним в этой связи концепцию российской внешней политики, выработанную выдающимся отечественным дипломатом графом А. Р. Воронцовым. Ещё при Екатерине II он отмечал, что цели внешней политики государства должны определяться интересами внутреннего развития страны, что «…прямое благополучие России состоит не в количестве войск, не в распространении границ и не в мнимой славе инфлюэнции (влияния. — В.М.) в европейских делах, часто дорого приобретаемой…». Однако на практике цели внешней политики российского государства мало соответствовали этой концепции, интересам развития экономики страны, включая интересы и так называемого правящего класса. Хотя необходимо признать, что попытки думающих представителей российского государства следовать принципам внешней политики, сформулированным Воронцовым, предпринимались неоднократно. Так, A. M. Горчаков, возглавивший Министерство иностранных дел в 1856 году, через девять лет после окончания Крымской войны в докладе императору Александру II писал: «При современном положении нашего государства и Европы вообще главное внимание России должно быть упорно направлено на осуществление дела нашего внутреннего развития и вся внешняя политика должна быть подчинена этой основной задаче».²¹⁹ К сожалению, эта задача на практике так и не была решена в России ни в период существования царизма, ни во время «советской власти», что, кстати, и явилось одной из причин гибели данных политических режимов. Вряд ли можно говорить о том, что изложенные принципы внешней политики воплощаются в жизнь российским государством и сегодня.²²⁰

Вообще на примере истории России можно обнаружить, что чем дальше между собой разведены и обособлены внешнеполитическая деятельность государства и интересы социально-экономического развития страны, тем с большей уверенностью можно говорить о том, что в целом проводимая государством политика ориентируется на использование наиболее агрессивных форм насилия и не отвечает потребностям общества. Вместе с тем факторы, определяющие внешнеполитическое и, в частности, военно-политическое направления деятельности государства, многими философами, социологами и политологами часто описывались и описываются в рамках достаточно примитивной (хотя с точки зрения идеологической обработки масс достаточно действенной) конструкции «друг-враг», благодаря которой можно закамуфлировать невыполнение государством своих функций перед обществом.

Образ внешнего (как, впрочем, и внутреннего) врага, потенциального агрессора очень часто навязывается обществу, прежде всего со стороны самой политической власти, которая, как это теперь принято называть, проводит соответствующую PR-кампанию, обосновывающую и оправдывающую свои политические амбиции. Более того, за указанной кампанией могут стоять субъективные интересы двух или нескольких политических режимов или группировок в различных странах, которые просто пытаются таким образом расширить или укрепить своё влияние в обществе. И далеко не ясно, кого и чьи интересы защищает от потенциального внешнего агрессора то или иное государство.

Питер Слотердайк

При этом, как справедливо отмечает П. Слотердайк, «там, где власть по праву может сказать, что она установила мир, провела в жизнь требования справедливости и сделала своей первоочередной задачей защиту хрупкой и уязвимой жизни… здесь нужно ещё более внимательно, чем обычно, сопоставлять слова и реальность. Как правило, язык власти подменяет смысл слов; он именует миром оттягивание войны, наведением порядка — подавление волнений; власть прославляет свою социальную политику, раздавая жалкие подачки, и говорит о справедливости, безжалостно применяя законы. Сомнительная справедливость власти отражается в великом сарказме Анатоля Франса: и нищим, и миллионерам в возвышенном равенстве всех перед законом предоставляется право спать под мостами».²²¹

Позиция, которую занимает то или иное государство в международных отношениях, некоторыми политиками (например, бывшим советником по национальной безопасности президента США 3. Бжезинским) представляется в рамках своеобразной шахматной игры гроссмейстеров.²²² Считается, что, когда государство осуществляет какие-то действия, их целесообразность для многих членов общества может быть часто непонятна, но с точки зрения перспективного планирования, стратегического плана государства они вполне объяснимы и рациональны.

Однако, как нам представляется, именно в стратегическом плане нерациональность той или иной государственной политики, внешнеполитических и, в частности, военно-политических действий государства прослеживается в наибольшей степени. При этом выбор шахмат для такого сравнения и моделирования политических ситуаций не совсем удачен. Больше подходит для сопоставления несколько отличающаяся по своему интеллектуальному содержанию (по сравнению с шахматами) игра в покер,²²³ в которой принимают участие не два, а большее число возможных игроков. При этом в покере (как и в политике) они изначально неравны с точки зрения различий в величине имеющихся у них экономических ресурсов для продолжения игры. Более того, в отличие от шахмат, с точки зрения логического развития событий предсказать результат игры в покер практически невозможно ни в «дебюте», ни в «эндшпиле»; тут сталкиваешься с массой возможностей, не характерных для шахматной партии.

В этой игре у вас есть ставки, партнёры, денежные средства, и вы можете блефовать. Не говоря уже о возможности использования «меченых карт», которые в политике заменяют нелегальные спецоперации. При этом, даже если у вас плохие карты и вы проигрываете, вы можете «выкатить», или поставить на кон, такую сумму, что ваш партнёр, хоть и с хорошей комбинацией карт, но с ограниченными финансовыми возможностями, должен или открываться (последствием чего в реальной политике может быть развязывание войны), или уйти в сторону, дипломатично спасовать. В политике подобный подход может быть назван политическим шантажом или государственным рэкетом. Однако результаты такой политики в стратегическом плане могут оказаться достаточно плачевными даже для победившей стороны. Правда, когда ты знаешь карты друга, легче предсказать, когда он станет твоим врагом…

История даёт многочисленные примеры того, как мнимые тактические успехи в проведении внешнеполитических действий различными государствами, не считаясь с потерями и жертвами со стороны своего населения или гражданского общества, в стратегическом плане оборачивались крупными провалами. Приведём один пример, который (хотя и не столь разрекламированный в своё время советской идеологией) до сих пор в России отдельными членами общества рассматривается как показатель исключительной мудрости «советского руководства» во главе с И.В. Сталиным.²²⁴ Эта «мудрость» заключалась в том, что после разгрома нацистской Германии советское руководство успешно провело секретную операцию по передаче оружия «революционной армии» Китая. Понятно, что такая передача не могла быть осуществлена напрямую: возник бы международный скандал, возможно, новый мировой конфликт. Но советским руководством во главе со Сталиным был разработан такой план переброски военной техники, который вписывался в рамки договорённостей о совместных действиях союзников антигитлеровской коалиции по завершению Второй мировой войны. Переброска оружия осуществлялась вроде бы для борьбы против общего врага (Японии). В результате эта скрытая операция по переброске техники на другой театр военных действий не только не вызвала возражений, но фактически была поддержана и США, и Великобританией.

Конечно, сначала мало кому было понятно, зачем обескровленному тяжелейшей четырёхлетней войной Советскому Союзу настолько активно участвовать в разгроме Японии? Никто на Западе, по большому счёту, не ждал от Сталина подобного шага, памятуя о собственных попытках всячески оттянуть открытие Второго фронта. Отсутствие уверенности в том, что СССР выполнит свои обещания помощи в войне США и Японии, было одним из факторов, объясняющих тактические интересы США, связанные с ядерной бомбардировкой Хиросимы и Нагасаки. Тем не менее, СССР, следуя своим союзническим обязательствам, ровно через три месяца после завершения войны с Германией начал операцию в Маньчжурии. Даже  У. Черчилль, как оказалось, вначале не вполне «уразумел», что происходит: зачем «дядюшке Джо» вмешательство на Дальнем Востоке? Ситуация прояснилась позже, когда трофейным японским (советские войска захватили 3700 орудий, 600 танков, 861 самолёт, 12 тыс. пулемётов, свыше 2 тыс. автомашин)²²⁵ да и советским оружием были оснащены китайские коммунисты под руководством Мао Цзэдуна, и к 1949 году прозападный Гоминьдан²²⁶ на территории континентального Китая был полностью разгромлен. Советской идеологией это всё преподносилось как победа «красного блока», сил социализма, сил национального освобождения, которые стали доминировать фактически на всём евразийском континенте (особенно после войн в Корее и Вьетнаме). Однако, поспособствовав установлению в Китае диктаторского режима, который подавлял любое развитие гражданского общества, режима, ориентировавшего государственно-экономическую систему на военное производство (при технологической помощи того же Советского Союза), сталинское руководство наивно рассчитывало на то, что отношение Китая к СССР всегда будет характеризоваться как отношение «младшего брата к старшему».

И достаточно скоро агрессивные тенденции в политике китайского «коммунистического» руководства по отношению к Советскому Союзу, включая территориальные претензии, естественно, не преминули проявиться.²²⁷ В результате все затраты и лишения, которые понёс советский народ, благодаря тактическим «успехам» и стратегическому проигрышу советского руководства не просто оказались «выброшенными на ветер», но и ещё пошли ему же во вред. «Игра в китайский покер» советским государством была проиграна.

И в этой связи хотелось бы обратить внимание на широко рекламируемый в настоящее время в России так называемый китайский путь реформ. Дело в том, что за видимыми экономическими успехами Китая (который, кстати, является членом Всемирной торговой организации, куда Россия ещё стремится попасть) по-прежнему скрывается крайне неэффективный с социальной точки зрения государственно-бюрократический механизм всестороннего насилия над человеком как социальной личностью. Отличие данного механизма от государственного насилия, которое было характерно, скажем, для бывшего СССР в период так называемой индустриализации, заключается в основном в том, что это насилие осуществляется на другом технологическом уровне. Однако вопросы экологии и обеспечения защиты людей при работе, например, с ядовитыми материалами решаются примерно так же. Иными словами, отношение к человеку как к расходному материалу не изменилось. При этом тщательно скрываются факты (которые, как в своё время в СССР, передаются только со слов), что золотодобычей и разработкой полезных ископаемых занимается армия или под видом армии — специальные трудовые отряды. Такая экономика похожа на модифицированный вариант экономики рабовладельческого государства, древних империй со всем набором их ориентации на насилие, со своеобразной системой правовых и морально-этических отношений. Как и в СССР, для тех, кто приезжает в Китай, стараются показать только витрину общества. Однако даже эта витрина вызывает определённые воспоминания и ассоциации из прошлого, и не хотелось бы, чтобы они превратились в воспоминания о будущем.²²⁸ При такой государственной политике любые успехи в экономическом развитии носят ограниченный по времени характер и в основном связаны либо с военно-ориентированным, либо экспортным производством, поддерживаемым государством как за счёт военных заказов, так и вследствие использования фактически рабского труда. При этом рост экспорта сопровождается наличием недостаточного развитого внутреннего рынка и степенью его насыщения. В результате получается, что государство, создавая себе за рубежом определённую рекламу за счёт наполнения международного рынка товарами национального производства или демонстрации определённых успехов в военно-технической области, делает это за счёт грубой эксплуатации своего народа. Однако, ущемляя права личности, неотъемлемой частью которых является право частной собственности в её различных формах, а также необходимая свобода экономической деятельности, государство и установленный им правопорядок объективно препятствуют экономическому развитию общества, поскольку, во-первых, ухудшают возможности быстрой и эффективной перестройки экономики при существенных изменениях конъюнктуры мирового рынка. Во-вторых, ограничивают рост экономического благосостояния членов общества, поскольку этот рост представляет угрозу для поддержания данной системы политической власти, так как расширяет самостоятельность граждан и повышает их самосознание, а следовательно, способствует развитию демократических ценностей, неприемлемых для любой политической диктатуры. В этих условиях государство занимается укреплением права, направленного на закрепление стабильности порядка вещей, что всегда является характерной чертой политики, ориентированной на применение грубых форм насилия.

Право наказания за любые посягательства на устои политической власти регламентирует обязательный для всех членов общества так называемый вертикальный порядок взаимоотношений с государством (в армейской жизни определяемый по формуле: «я начальник — ты дурак») и реализует их соблюдение посредством деятельности спецслужб²²⁹ и так называемых сил общественного правопорядка, возводя в норму насилие над личностью. Подобная форма государственного контроля и надзора за соблюдением правопорядка, как правило, свидетельствует о наличии агрессивных экспансионистских устремлений и во внешней политике. Не учитывать этого было бы ошибкой.²³⁰

Заключая тему военно-политической игры «в покер», отметим также, что рассмотренный нами пример поражения советского политического руководства, к сожалению, был не первый и не последний. Он представлял собой не самый крупный проигрыш для советского народа. Ведь и приход Гитлера к власти в Германии в своё время финансировался СССР и США. Мы уже не говорим о военно-техническом и экономическом содействии, которое оказывал СССР фашистской Германии, о причинах, целях и последствиях раздела Польши. Ганс Бернд Гизевиус, один из немногих уцелевших участников заговора против Гитлера, в своё время имевший доступ в высшие эшелоны власти Третьего рейха, в своей книге «До горького конца. Записки заговорщика» в связи с заключением Пакта Молотова-Риббентропа пишет следующее: «Никто не сможет упрекнуть меня в том, что в своей книге я пытаюсь снять с немцев вину за развязывание войны. Вопрос настолько ясен, что можно только пожелать, чтобы во всех возможных будущих конфликтах зачинщик был установлен с такой же определённостью. Но именно потому, что этим всё сказано, нельзя отрицать исторический факт: только Московский пакт позволил превратить дерзкие замыслы и зловещие планы Гитлера в его циничное решение. Сам по себе развязать войну Гитлер тогда бы не посмел, не будь война эта заранее локализована и не обеспечь он себе безопасный тыл. Иначе в тот самый момент, когда он так цинично и откровенно выступил перед генералитетом, перед немецким народом и всей Европой со своим планом нападения на Польшу, преподнести им „дьявольский напиток“ собственного изготовления он не смог бы.²³¹ Надо прямо сказать: в конце августа 1939 года Гитлер нашёл для этого напитка подходящего виночерпия. Было бы грубой недооценкой ума и дальновидности Сталина утверждать, будто тот не знал, о чём идёт речь. Кто ещё сомневается, пусть прочтёт германо-советский договор с секретным протоколом…» Ряд исследователей, соглашаясь с Гизевиусом по существу вопроса, отмечают, что у Сталина не было выбора, что желания и выбор Сталина определялись его возможностями, и это позволило Гитлеру использовать создавшуюся ситуацию в полной мере. В качестве обоснования своей позиции они приводят тот факт, что с 1933 по 1939 год Лондон, Париж, в какой-то мере и Вашингтон, поддерживали относительно нормальные политические, экономические и военные отношения с нацистской Германией, не замечая ни антисемитизма, ни жестокого преследования демократических сил.

Адольф Гитлер

Никто не осудил Генри Форда в США, который восторгался «новым порядком» Гитлера и ежегодно посылал фюреру ко дню рождения чек на 50 тысяч рейхсмарок, и мало кого интересовал вопрос о положении еврейского населения Германии, которое уже тогда, и это было понятно, оказалось обречённым на заклание.²³² Англия и Франция имели в то время договорённости с Германией о ненападении. В соответствии с Мюнхенским соглашением от 30 сентября 1938 года между Великобританией, Германией, Италией и Францией было достигнуто взаимопонимание о разделе Чехословакии, в котором активное участие приняла Польша.²³³ Лондон вёл тайные переговоры с Берлином об урегулировании интересов Британской империи и Германского рейха, не прерванные, как известно, и после 23 августа 1939 года — дня заключения германо-советского пакта. Поэтому если исходить из стремления Сталина сохранить свой политический режим, то мог ли у него быть широкий выбор альтернативных вариантов союзу с Германией?

Многообразие ответов на этот вопрос лежит в том же информационном поле, в котором находится вся плоскость правды и лжи о Второй мировой войне.²³⁴ Заметим, что в эту войну СССР вступил, по крайней мере, в 1939 году, а не в 1941, как это явствует из утверждённой Сталиным идеологической периодизации, в которой термином «Великая Отечественная война» отсекается два года участия Красной Армии в военных действиях.²³⁵ В частности, речь идёт и о разделе Полыни, и о присоединении к СССР прибалтийских государств, что на практике означало введение на их территорию советских войск. Согласно подписанному 23 августа 1939 года Пакту Молотова-Риббентропа (секретного дополнительного протокола о «сферах интересов в Восточной Европе»), Германии отходила основная часть Польши, а СССР — Финляндия, Бессарабия, Западная Украина, Западная Белоруссия, Эстония и Латвия [Литву «отец народов» получил несколько позже, в обмен на польские земли (Люблинское воеводство и часть Варшавского воеводства) по дополнительному договору с Германией от 29 сентября 1939 года «О дружбе и границах» с двумя секретными дополнительными протоколами)]. Свой «кусок» Гитлер проглотил быстро: маленькая провокация, и уже 1 сентября 1939 года германские войска вторглись в Польшу. Советские части вошли в Польшу на 17 дней позже (к СССР отошла территория Западной Украины и Западной Белоруссии). Однако с ходу присоединить Прибалтику Сталин не решился. Сначала на них было оказано политическое давление, и в сентябре-октябре три прибалтийских государства подписали с СССР Пакт о взаимопомощи.²³⁶ Согласно этому документу, они обязались содержать на своей территории советские воздушные базы и гарнизоны по 20-30 тысяч человек; а СССР, со своей стороны, гарантировал полное невмешательство в их внутренние дела, уважение к государственной, социальной и экономической структуре другой стороны. Война с Финляндией, отказавшейся подписать аналогичный пакт (в котором, правда, дополнительно выдвигалось условие об обмене территорией), зимой 1939-1940 годов, формально закончившаяся победой СССР (отобравшим часть её территории), тем не менее не принесла ожидаемых результатов. Тем временем в апреле-мае 1940 года войска фашистского рейха лихо расправились с Данией, Норвегией, Люксембургом, Голландией и частью Бельгии. Но только после неожиданно быстрого поражения Франции в июне 1940 года Сталин решается на активные действия по присоединению Прибалтики и Бессарабии. 16 июня СССР предъявил Латвии (ранее Литве, а через три дня — Эстонии) ультиматум, главным требованием которого была отставка «враждебного Советскому Союзу правительства» и формирование нового правительства под наблюдением представителей СССР, который фактически был полностью принят. В указанные страны 17 июня были введены дополнительные подразделения советских войск (которые не встретили никакого сопротивления), а чуть позже там были сформированы новые просоветские правительства. 14-15 июля во всех трёх прибалтийских пока ещё странах прошли «всенародные выборы», которые закончились «убедительной победой коммунистов». Вновь избранные верховные советы синхронно обратились к Верховному Совету СССР с просьбой о включении в состав СССР, что и произошло 5 августа.²³⁷ 26 июня 1940 года советское правительство предъявило правительству Румынии ноту, в которой в ультимативной форме потребовало возвращения Бессарабии, и уже 28 июня советские войска вступили в Черновцы, Кишинёв и Аккерман. К вечеру 30 июня вся территория Бессарабии и северная часть Буковины²³⁸ полностью перешли к СССР.

Однако нас в данном случае интересует вопрос о стратегических планах Сталина, а также о возможности альтернативного (договору о дружбе и сотрудничестве между Германией и СССР) выбора. И здесь возникает вопрос о том, почему Великобритания и Франция, объявив (по договору с Польшей) 3 сентября 1939 года войну Германии, войны Советскому Союзу, войска которого также вошли на территорию этой страны, не объявили? Ведь в настоящее время не вызывает сомнения тот факт, что власти указанных стран были прекрасно осведомлены о тайных статьях договора Молотова-Риббентропа. Ответ на этот вопрос может заключаться в том, что у Сталина изначально могла быть договорённость с Великобританией,²³⁹ и Гитлер был нужен им лишь в качестве своеобразного бульдозера, освобождавшего пространство для их вторжения в Европу. Возможно, конечно, и то, что британские власти были просто прекрасно информированы об истинных целях политики Сталина. Сегодня уже известно, что руководители Великобритании задолго до начала войны получали все секретные протоколы заседаний и решений сталинского Политбюро (даже те, которые составлялись только в одном экземпляре и подлежали особому режиму хранения).

… «Вой­на идёт меж­ду дву­мя груп­па­ми ка­пи­та­лис­ти­чес­ких стран … за пе­ре­дел ми­ра, за гос­подст­во над ми­ром! Мы не прочь, что­бы они под­ра­лись хо­ро­шень­ко и ос­ла­би­ли друг дру­га … Мы мо­жем ма­нев­ри­ро­вать, под­тал­ки­вать одну сто­ро­ну про­тив дру­гой, что­бы луч­ше ра­зод­ра­лись» … Иосиф Сталин читайте сноску  240

Иосиф Виссарионович Сталин

… «Ста­лин и я — единст­вен­ные, кто ви­дит бу­ду­щее. Че­рез нес­коль­ко не­дель я про­тя­ну Ста­ли­ну ру­ку на об­щей гер­ма­но-рус­ской гра­ни­це и вмес­те с ним пред­при­му раз­дел ми­ра!» … Адольф Гитлер читайте сноску  241

… «Если мы уви­дим, что по­беж­да­ют нем­цы, то бу­дем по­мо­гать рус­ским, если же бу­дут по­беж­дать рус­ские, то сле­ду­ет по­мо­гать нем­цам. Пусть они уби­ва­ют друг дру­га как мож­но боль­ше». … Гарри Трумэн читайте сноску  240

Гарри Трумэн

… «ес­ли отк­рыть все ар­хи­вы, ка­саю­щие­ся Вто­рой ми­ро­вой, — тут же нач­нёт­ся третья» … читайте в сноске  242  о сек­рет­ном досье, пе­ре­дан­ном из­раильс­кой де­ле­га­ци­ей Н. Рок­фел­леру на Ген­ас­самб­лее ООН в ноя­бре 1947 г.

Поэтому если грубая провокация, устроенная Гитлером в качестве предлога для начала войны с Польшей, никого не ввела в заблуждение, то обоснование советской пропагандой вступления Красной Армии на территорию Полыни (как противодействие дальнейшему распространению военной агрессии Германии) почему-то сработало. Великобритания объявила войну только Германии. Стратегический расчёт Сталина, скорее всего, заключался в том, что, после того как Англия и Германия увязнут в войне друг с другом, он сможет начать своё полномасштабное наступление на Европу.²⁴⁰ Этого не произошло. Видимо, власти Великобритании, располагая полной информацией о планах Сталина, в конечном итоге сумели его переиграть (возможно, проинформировав об этих планах Гитлера), направить нацистскую агрессию на Восток и начать активные военные действия только тогда, когда оба государства уже были обескровлены. Иными словами, им удалось совершить примерно то же самое, на что рассчитывал советский диктатор. Собственно говоря, здесь уже возникает вопрос о том, а имел ли Гитлер альтернативу войне с СССР?²⁴¹ Однако в любом случае факт остаётся фактом: политические амбиции, стратегические планы и тактические цели лидеров всех ведущих европейских государств очень дорого обошлись народам Европы.

Свой вклад (в увеличение числа жертв войны) внесло и американское государство. Имеются данные об активных операциях, которые проводили влиятельные финансовые структуры (при поддержке спецслужб США) с «нацистскими деньгами», о снабжении ими Германии во время войны горючим и полезными ископаемыми из латиноамериканских стран (через Испанию), о содействии нелегальной «переправке» нацистских преступников в латиноамериканские страны и переводу их капиталов из европейских банков.²⁴²

И в дальнейшем, в послевоенный период во всех случаях, когда ради тактических внешнеполитических целей указанными государствами с помощью военной силы или спецслужб устанавливались в тех или иных странах тоталитарные диктаторские режимы или поддерживались экстремистские группировки, в стратегическом плане это оборачивалось достаточно крупными потерями.²⁴³ Финансовые и военно-технические возможности, которыми сегодня во многом благодаря достигнутым в своё время тактическим «успехам» спецслужб СССР и США располагает так называемый международный терроризм, являются ещё одним подтверждением данного вывода.

--- часть третья ---

Между тем, ещё И. Кант оспорил такую форму оправдания государственного насилия, как право суверенного государства начать войну — jus ad bellum, — и не верил в то, что равновесие держав, мешающих друг другу, может обеспечить мир. Он выдвинул идею преобразования международного права как права государств в космополитическое право как право индивидов. Однако точке зрения Канта противостояли и противостоят идеи многих политологов и философов, не говоря уже о представителях самой политической власти …